В прошлых статьях я неоднократно полемизировал с позицией о детерминизме русского авторитаризма, который, якобы, сопровождал, сопровождает и будет сопровождать Россию на протяжении всей её истории.
Вряд ли хоть кто-то будет спорить, что в Древней Руси местное вечевой самоуправление было весьма развитым, а отношения князя с населением мало отличалось от того, что мы можем наблюдать в других странах Европы средневековья.
Но вот пришла деспотичная Москва, взращённая Золотой Ордой, и испортила нашу славную вольность, превратив всех в государевых холопов. Так думать удобно, но на деле всё гораздо сложнее.
Сразу отмечу, что Московское княжество вплоть до Ивана III, то есть до освобождения от ига, ничем особым не выделялось от других русских княжества, даже достаточно древнего периода. В городе была своя община, свой тысяцкий, князя с боярами связывали взаимные обязательства, ибо последние в любой момент могли поменять своего феодала.
Иван III радикально переворачивает ситуацию. В XV веке Россию со всех сторон окружали достаточно враждебные государства: Литва на западе, претендовавшая на роль истинной™ Руси, и Ливонский орден, на востоке татары, постоянно совершавшие жестокие набеги на русские земли. Выходов к морю Московское княжество не имело. В таких условиях для выживания и развития страны Иван III взял курс на строительство государство с своеобразной мобилизационной системой в виде крепостничества.
Но крепостничества, внезапно, не крестьян, а высших сословий. Уход бояр от московского государя теперь считался изменой (Иван III запрещал им переходить даже к своим братьям), а главной социальной базой режима становились дворяне. Они получали за свою службу поместья, которые нельзя было ни продавать, ни дарить, ни (формально) передавать по наследству. Если сын дворянина не шёл по стопам отца, то поместье отнималось. Вскоре обязательной служба стала для всех землевладельцев, наследственная боярская вотчина отнималась в пользу государства, если боярин не нёс воинскую повинность.
Очевидно, что каким-то образом было необходимо поддерживать хозяйство служилых людей. Так постепенно началось закрепощение крестьян. Можно сказать, что имела место матрёшка подчинения. Крестьянин был крепостным дворянина, а дворянин — крепостным царя.
Какие из этого можно сделать выводы? В первую очередь то что крепостничество было вызвано объективными причинами, а не спецификой России, русских или Ивана III. В бедной стране, где не существовало развитой торговли, отсутствовали залежи металлов и была низкая плотность населения, сочетавшаяся с большими размерами, по другому содержать большую армию не представлялось возможным. Жалование государевым служильцам приходилось выдавать натурально через раздачу поместий с крестьянами.
Но из этого вытекает и второй вывод: как только России удалось преодолеть все вышеназванные проблемы (а это произошло только к XIX веку), тем самым став великой державой, потребность в крепостничестве и в деспотичном мобилизационном режиме отпала. Наоборот, теперь гораздо эффективней было бы мирное развитие, опора на инициативность населения, равного в своих правах.
Иллюзии о неизбежности вечного авторитаризма есть только в головах, но их не так сложно развеять. На то они и иллюзии.
В прошлых статьях я неоднократно полемизировал с позицией о детерминизме русского авторитаризма, который, якобы, сопровождал, сопровождает и будет сопровождать Россию на протяжении всей её истории.
Вряд ли хоть кто-то будет спорить, что в Древней Руси местное вечевой самоуправление было весьма развитым, а отношения князя с населением мало отличалось от того, что мы можем наблюдать в других странах Европы средневековья.
Но вот пришла деспотичная Москва, взращённая Золотой Ордой, и испортила нашу славную вольность, превратив всех в государевых холопов. Так думать удобно, но на деле всё гораздо сложнее.
Сразу отмечу, что Московское княжество вплоть до Ивана III, то есть до освобождения от ига, ничем особым не выделялось от других русских княжества, даже достаточно древнего периода. В городе была своя община, свой тысяцкий, князя с боярами связывали взаимные обязательства, ибо последние в любой момент могли поменять своего феодала.
Иван III радикально переворачивает ситуацию. В XV веке Россию со всех сторон окружали достаточно враждебные государства: Литва на западе, претендовавшая на роль истинной™ Руси, и Ливонский орден, на востоке татары, постоянно совершавшие жестокие набеги на русские земли. Выходов к морю Московское княжество не имело. В таких условиях для выживания и развития страны Иван III взял курс на строительство государство с своеобразной мобилизационной системой в виде крепостничества.
Но крепостничества, внезапно, не крестьян, а высших сословий. Уход бояр от московского государя теперь считался изменой (Иван III запрещал им переходить даже к своим братьям), а главной социальной базой режима становились дворяне. Они получали за свою службу поместья, которые нельзя было ни продавать, ни дарить, ни (формально) передавать по наследству. Если сын дворянина не шёл по стопам отца, то поместье отнималось. Вскоре обязательной служба стала для всех землевладельцев, наследственная боярская вотчина отнималась в пользу государства, если боярин не нёс воинскую повинность.
Очевидно, что каким-то образом было необходимо поддерживать хозяйство служилых людей. Так постепенно началось закрепощение крестьян. Можно сказать, что имела место матрёшка подчинения. Крестьянин был крепостным дворянина, а дворянин — крепостным царя.
Какие из этого можно сделать выводы? В первую очередь то что крепостничество было вызвано объективными причинами, а не спецификой России, русских или Ивана III. В бедной стране, где не существовало развитой торговли, отсутствовали залежи металлов и была низкая плотность населения, сочетавшаяся с большими размерами, по другому содержать большую армию не представлялось возможным. Жалование государевым служильцам приходилось выдавать натурально через раздачу поместий с крестьянами.
Но из этого вытекает и второй вывод: как только России удалось преодолеть все вышеназванные проблемы (а это произошло только к XIX веку), тем самым став великой державой, потребность в крепостничестве и в деспотичном мобилизационном режиме отпала. Наоборот, теперь гораздо эффективней было бы мирное развитие, опора на инициативность населения, равного в своих правах.
Иллюзии о неизбежности вечного авторитаризма есть только в головах, но их не так сложно развеять. На то они и иллюзии.
BY right bureau
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised.
from id
