Любопытное интервью уже совсем старого Леонида Леонова. Когда читал, думал всякие глупости. Например: каким бы не был великим писатель, он всё равно теряется при Сталине. И даже, простите, на фоне Сталина. И здесь дело не в "ужасе", который он внушал, а в том, что Сталин как фигура больше. Ну так выглядит. Интересно, как бы при нём себя держали Толстой или Чехов. Тем не менее пост, конечно, не о Сталине, а о великом писателе. Ведь самое привлекательное в этом диалоге не разговоры о Берии, Ежове или Бухарине, а рассуждения о литературном творчестве, о ремесле. Пусть фигура вождя привлекает внимание к первой части интервью, а дальше — много любопытного.
Л.Л. Никогда. Потому карандашом, и стираю, потому что мне нужен, если я вычеркивать буду, то абзац-то вот такой [показывает размер], а он получается с вычеркиванием вот такой [показывает больший размер]. А мне нужно знать размер абзаца... М.Д.Ш. Реально... Л.Л. Реально, потому что размер его должен соответствовать той значимости, которую он играет в вещи, понимаете?
Любопытное интервью уже совсем старого Леонида Леонова. Когда читал, думал всякие глупости. Например: каким бы не был великим писатель, он всё равно теряется при Сталине. И даже, простите, на фоне Сталина. И здесь дело не в "ужасе", который он внушал, а в том, что Сталин как фигура больше. Ну так выглядит. Интересно, как бы при нём себя держали Толстой или Чехов. Тем не менее пост, конечно, не о Сталине, а о великом писателе. Ведь самое привлекательное в этом диалоге не разговоры о Берии, Ежове или Бухарине, а рассуждения о литературном творчестве, о ремесле. Пусть фигура вождя привлекает внимание к первой части интервью, а дальше — много любопытного.
Л.Л. Никогда. Потому карандашом, и стираю, потому что мне нужен, если я вычеркивать буду, то абзац-то вот такой [показывает размер], а он получается с вычеркиванием вот такой [показывает больший размер]. А мне нужно знать размер абзаца... М.Д.Ш. Реально... Л.Л. Реально, потому что размер его должен соответствовать той значимости, которую он играет в вещи, понимаете?
In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. Telegram was founded in 2013 by two Russian brothers, Nikolai and Pavel Durov.
from id
