С 5 по 20 июля на базе проекта «Летняя Школа» пройдет открытая мастерская «Анализ текстовых данных» — при активной поддержке программы ПАНДАН и Прикладного Центра МАСТ.

Сотрудники и преподаватели Европейского университета совместно с практикующими аналитиками, учеными и специалистами в области компьютерного анализа текстовых данных будут две недели программировать на берегу Волги.

За это время они вместе с участниками разберутся, как применяются различные инструменты для анализа больших текстовых данных, как строятся нейронные сети, классификаторы и пайплайны для алгоритмов машинного обучения.

Для того чтобы стать участником, нужно пройти вступительное испытание и отбор до 20 мая включительно.

Подробности о программе, условиях отбора и самой мастерской здесь.

* Летняя школа - ежегодное мероприятие междисциплинарной направленности, которое проводится с 2004 года в формате полевого лагеря для российских школьников, студентов и всех-всех-всех.

Друзья, сегодня отмечается День российской адвокатуры. Поздравляем всех причастных! С представителями этой юридической профессии ИПП всегда связывали отношения тесного сотрудничества и взаимного интереса. Кроме того, по удачному совпадению в июне наш Институт будет официально отмечать 15 лет своей жизни. По этим двум поводам мы решили временно открыть бесплатный доступ к электронной версии нашей книги «Быть адвокатом в России: социологическое исследование профессии».

Скачать книгу можно с 31 мая по 3 июня на сайте Издательства ЕУСПб по этой ссылке.

И кстати, наше издательство публикует много других замечательных нон-фикшн книг. С полным каталогом можно ознакомиться здесь, поддержать издательство здесь, а отслеживать последние новинки в этом телеграм-канале.

Сегодня важный день рождения в российской криминологии — 90 лет Якову Ильичу Гилинскому. Мы желаем этому чудесному, деликатнейшему и многими уважаемому человеку крепкого здоровья, исследовательского задора и успехов! Если есть в нашей стране человек, который ежедневным трудом возвращает криминологию из лона юриспруденции в общемировое русло социальных наук, — это он. Если есть в России ученый, кто борется за гуманизацию уголовного правосудия и популяризирует лучшие мировые практики, — это снова он. Уже несколько поколений социологов и криминологов изучают азы дисциплины по его учебникам. Многие лета, с любовью и уважением, дорогой Яков Ильич!

11 июня в Международном университете информационных технологий (Алматы, Казахстан) прошла открытая лекция «Управление, основанное на данных, в государственном секторе» нашей коллеги Марии Шклярук. Мария рассказала о популярности доказательного подхода и его реализации в разных странах; о проблемах, возникающих из-за увлечения показателями эффективности госорганов; и о том, как научные подходы помогают справляться с этими проблемами. Для подписчиков нашего канала мы выкладываем презентацию с лекции.

Сейчас фонд «Аврора-Ала», учрежденный ЕУСПб и МУИТ, рассматривает возможность запуска совместных программ по государственному управлению, основанному на данных. Если вам интересно развитие этой темы в Казахстане, пожалуйста, пройдите опрос. Если у вас есть коллеги в Казахстане, которым может быть интересна эта тема, мы будем рады, если вы перешлете им презентацию и ссылку на опрос.

Сегодня мы вручили дипломы трем выпускникам нашей магистерской программы «Эмпирические исследования права». Мы благодарны Константину Крылову, Виктору Леденёву и Анне Седовой за доверие: они вручили нам свое время, силы и энтузиазм на целых два года. Это было захватывающе, иногда непросто и почти никогда не скучно. Тематика магистерских диссертаций очень широкая — гендерный состав органов адвокатского самоуправления, связь паритетного контроля над ООО с угасанием или ростом споров в судах, трудовая эксплуатация в работных домах. Мы верим, что каждый наш магистрант опубликует статью по своим наработкам во время учебы, а то и не одну. Желаем им новых свершений!

Борьба с домашним насилием в Бразилии: успешно ли закон Марии да Пенья защищает женщин?

В июне в Бразилии прошла одна из ключевых конференций по эмпирико-правовым исследованиям CELS Global 2024. На панели Gender and Law была представлена работа авторов из Бразилии и Канады “Crime, Punishment, and Prevention: The Effect of a Legal Reform on Violence Against Women”. В работе анализируется влияние закона против домашнего насилия, вступившего в силу в Бразилии в 2006 году, на количество убийств женщин в результате домашней агрессии.

Закон Марии да Пенья* предусматривает целый ряд мер, направленных на снижение домашнего насилия:
▪️более строгие наказания за домашнюю агрессию, запрещающие судам выписывать только денежные штрафы;
▪️ создание специальных судов для работы с делами о домашнем насилии, либо приоритет делам о насилии в судах по уголовным делам в тех местностях, где создание специальных судов невозможно;
▪️ разработка мер экстренной защиты: досудебный арест обидчика или судебное решение о выселении/соблюдении дистанции в течение 48 часов;
▪️ создание органов для помощи женщинам: женской полиции, шелтеров, центров психологической, юридической и медицинской помощи;
▪️ работа с агрессорами: внедрение программ реабилитации и образования;
▪️ изменение социальных норм: широкие социальные и образовательные кампании, направленные на просвещение населения.

Закон Марии да Пенья защищает от домашнего насилия только женщин и не предусматривает мер защиты для мужчин. Именно это позволило авторам с помощью метода difference-in-difference понять, насколько эффективным оказалось принятое законодательство: есть две группы, не одинаковые и в разной мере подверженные проблеме, но существующие в одинаковых условиях, — можно ожидать, что смертность в обеих группах со временем будет меняться, но если эти изменения не параллельны и если тренды двух групп расходятся после принятия закона, появляются основания говорить о его эффекте.

Авторы приходят к выводу, что в среднем с 2006 по 2015 год количество убийств женщин в результате домашней агрессии уменьшилось на 9% благодаря закону Марии да Пенья. При этом с каждым годом эффект закона становился все более выраженным. По мнению авторов, это связано с постепенным изменением социальных норм в Бразилии и реализацией все большего количества мер, предусмотренных законом (властям нужно время для создания специальных судов или женской полиции во всех муниципалитетах страны). Также эффект закона оказался более сильным для черных и менее образованных женщин. Если исследователи правы, перед нами пример законодательства, которое защищает более уязвимые слои населения.

* Закон называется Lei Maria da Penha — в честь женщины, которая 19 лет добивалась наказания для мужа, дважды пытавшегося ее убить. Межамериканская комиссия по правам человека решила, что в ее деле Бразилия нарушила Конвенцию о предотвращении, наказании и искоренении насилия над женщинами, и призвала правительство страны принять меры. Считается, что это запустило процесс, итогом которого стало принятие закона Марии да Пенья.

#CELS

О пользе случайного распределения дел между судьями
Часть 1, контекст

Продолжим рассказывать об интересных статьях с CELS. Коллеги из Университета Санта-Клары привезли на конференцию текст, в котором есть все — яркий герой, редкая квази-экспериментальная ситуация, эффектные графики и очевидные практические выводы. Почему-то особенно впечатляет наличие героя: интересно, как много написано количественных по методу статей, в фокусе которых — один человек? Дело в том, что статья Do Judicial Assignments Matter? Evidence from Random Case Allocation посвящена judge shopping, то есть стремлению истцов устроить все так, чтобы их дело рассмотрел нужный судья.

Нашего героя зовут Алан Олбрайт, он работает судьей в федеральном окружном суде Западного округа Техаса, и в 2019–2021 годах через него проходило 20-25% всех патентных дел в США. Как это стало возможным? Тут сошлись несколько обстоятельства и инициатива самого Олбрайта.

Обстоятельство первое. Новые дела, поступающие в окружной суд, распределяются по усмотрению его председателя — как правило, случайным образом между судьями округа. Если же округ большой и у его суда есть подразделения, то распределение происходит между судьями внутри того подразделения, в которое был подан иск. Одно из подразделений суда Западного Техаса находится в небольшом городе Уэйко, и Алан Олбрайт — его единственный судья. Таким образом, подавая заявление в Уэйко, истец мог быть уверен, что его делом будет заниматься Олбрайт.

Обстоятельство второе. Иск о патентном нарушении можно подать в том округе, где у ответчика есть представительство, а в Западном Техасе находятся офисы многих больших технологических компаний, например Apple, Google, Microsoft, eBay и Huawei. Присутствие таких игроков привлекает «патентных троллей» — компании, которые зарабатывают на патентных претензиях.

Что касается инициативы, то, общаясь с прессой после назначения, Олбрайт явно дал понять, что хочет сделать Уэйко хабом для патентных дел. Такие дела обычно тянутся долго, но в своем суде Олбрайт установил такую схему их рассмотрения, чтобы укладываться примерно в 18 месяцев. Скорость тяжбы делала суд в Уэйко привлекательным для истцов — но не только потому, что позволяла сократить издержки.

Один из защитных маневров, к которому может прибегнуть ответчик, — обратиться в Ведомство по патентам и товарным знакам США (PTAB), чтобы то повторно рассмотрело патент истца. Если патент некачественный, а у «патентных троллей» они часто такие, то он может быть аннулирован, и на этом все и закончится. Однако известно, что PTAB обычно отклоняет такие обращения, если заранее понятно, что оно не успеет провести ревизию патента до окончания дела о его нарушении. Длится ревизия примерно 18 месяцев. Таким образом, ответчики по патентным делам, поданным в Уэйко, практически лишались этого средства защиты от «троллей». Кроме того, Олбрайт известен тем, что редко принимает решения о несостоятельности патента на том основании, что их предмет не подходит для патентования, к чему часто аппелируют ответчики в делах о программном обеспечении и электронной торговле. Передавать дела в другие суды, о чем при некоторых условиях могут просить стороны, Олбрайт тоже не любит.

В общем, хотя нет веских основания обвинять Олбрайта в предвзятости, его суд явно был привлекателен для истцов. В сочетании с возможностью фактически выбрать его для рассмотрения дела, просто подав иск в Уэйко, где других судей нет, это привело к небывалой концентрации патентных дел перед одним судьей. Но и не только — как показывают авторы, это вызвало к жизни множество исков, которые вряд ли появились бы, не будь у троллей такой удобной платформы.

#CELS

О пользе случайного распределения дел между судьями
Часть 2: эксперимент и результаты

О патентном хабе Олбрайта много писали, в какой-то момент ситуация в Уэйко начала беспокоить уже Верховный суд и конгресс США, начались разговоры о возможном изменении законодательства для решения проблемы. До этого не дошло, в дело вмешался председатель окружного суда Западного Техаса, который просто поменял местные правила распределения дел. По новым правилам, все патентные иски, поданные в Уэйко, распределялись случайным образом между судьями всего Западного округа. Как вы уже догадались, это упразднение монополии Олбрайта и создало ситуацию естественного эксперимента, которой воспользовались исследователи.

Как и в статье про эффект закона против домашнего насилия в Бразилии, о которой мы рассказывали на прошлой неделе, здесь авторы тоже использовали дизайн difference-in-difference: в их основной регрессионной модели число патентных исков в данный месяц поставлено в зависимость от сочетания двух бинарных переменных: иск подан в Западном округе Техаса или где-то еще? до или после введения случайного распределения исков, поданных в Уэйко? Моделирование показывает, что при прочих равных после введения случайного распределения патентных дел в Уэйко их число во всем Западном округе Техаса упало с 76 до 22 в месяц.

Чтобы убедиться, что число исков действительно сократилось, а не просто перераспределилось по другим судам, авторы строят еще пару моделей — теперь на уровне истцов. В первой проверяется, изменилась ли вероятность того, что данная компания подаст хотя бы один патентный иск в данный месяц. Во второй — изменилось ли число таких исков, подаваемых этой компанией. Получается, что вероятность инициации иска упала в среднем на 59%, а общее число исков компании сократилось на 67%.

Наконец, проверяется и то, какие свойства истцов и их патентов влияют на вероятность подачи иска — другими словами, кто и в каких ситуациях потерял желание судиться после окончания монополии Олбрайта. Как и следовало ожидать, значимый негативный эффект имеет качество патента и число товаров и услуг, которые покрывает патент, то есть потенциальные потери в случае его аннулирования.

Мы столько сказали о патентах, что можно и забыть, что практические следствия из этой работы гораздо шире. Judge shopping проявляется в самых разных судебных разбирательствах в США: разные игроки эксплуатируют заведомо известные свойства судей, например их партийную принадлежность, чтобы увеличить шансы нужно исхода в делах о регулировании телекоммуникаций, о высылке иммигрантов и так далее (ссылки на эту литературу можно найти в статье). Просто именно в патентном праве сложилась ситуация естественного эксперимента, которая позволила на цифрах показать, какой эффект могут иметь такие практики в судебной системе. Авторы заканчивают свою статью тем, что случайность назначения судей необходимо повышать и что это эффективное средства против judge shopping.

Вы спросите, а что у нас? В российских арбитражных судах обязательное автоматическое распределение дел ввели в 2008 году. В судах общей юрисдикции распределением дел до относительно недавнего времени занимались председатели судов — этой возможности они официально лишились после реформы 2018 года: это была одна из немногих мер повышения независимости судей, предлагавшихся тогда Центром стратегических разработок при участии нашего института, которые были реализованы. Как на практике работает автоматическое распределение дел в российских судах и как повлияло нововведение на работу судов общей юрисдикции — еще предстоит исследовать.

#CELS

В журнале Europe-Asia Studies вышла статья наших сотрудников The Lull Before the Storm? Criminal Justice, Crime and Incarceration in Russia (2000–2020). Это краткое обобщение того, что мы знаем о проблемах в уголовном правосудии и пенитенциарной системе, какими они были в заявленный период: обвинительный уклон, конвейер и работа на хорошую статистику. Мы также знаем, что в эти 20 лет система работала в относительно благоприятных условиях: до России добрался тренд на снижение преступности и рост безопасности (в статье приводятся возможные объяснения). Очевидно, что сейчас мы вступили в период значительных социальных и экономических изменений, — это значит, что и тренд на снижение преступности тоже может измениться. Большой вопрос, как в таком случае встретит новые вызовы система, отлаженная не столько для контроля преступности, сколько для производства целевых показателей.

В июльском номере журнала «Закон» опубликована статья Егора Боголюбова, выпускника магистерской программы ИПП «Эмпирические исследования права», в соавторстве с Мариной Дидиковой из Кемеровского государственного университета.

Авторы описали профессиональный портрет региональных комиссий по приему квалификационных экзаменов на должность в судьи. В работе предлагается рассматривать такие комиссии не как профессиональный фильтр: его проходят большинство кандидатов, а действительное влияние на формирование судейского корпуса оказывает в первую очередь Комиссия по предварительному рассмотрению вопросов назначения судей и прекращения их полномочий при Президенте. Вместо этого экзаменационные комиссии рассматриваются как одно из немногих пространств встречи представителей разных отраслей сильно разделенной юридической профессии.

Собранные эмпирические данные позволяют выделить две группы, помимо судей, которые входят в этот институт:
▪️преподаватели юридических дисциплин из региональных вузов;
▪️члены Ассоциации юристов России (единственная де факто НКО, допущенная во многих регионах для принятия экзаменов у кандидатов в судьи).

Нотариусы и адвокаты без преподавательского опыта и членства в АЮР — большая редкость в таких комиссиях.

Борьба с преступностью через изменение городской среды

Чтение на выходные — в журнале Aggression and Violent Behavior вышел большой обзор недавней литературы о воздействии, которое изменение городской среды оказывает на очаги преступности (hot spots).

Уже одно описание этих разнообразных практик было бы интересно — а здесь на каждую из них есть по несколько статей, которые измеряют эффекты. К тому же в некоторых случаях любопытны сами квази- и просто экспериментальные ситуации. Например, чтобы проверить влияние уличного освещения, одни исследователи воспользовались изменением режима работы фонарей в связи с переходом на летнее время, другие — отключениями освещения на отдельных улицах и их сегментах, третьи — установили огромные световые вышки в неблагополучных районах с социальным жильем.

Помимо освещения (свидетельства смешанные, но оно скорее работает) обсуждаются:

🎥 Камеры наблюдения: есть надежные данные о том, что они хорошо работают против угонов машин с парковок, а вот насколько они помогают снизить насилие в «горячих точках» города — вопрос все еще открытый.

🏃‍♂️ «Безопасные пути»: в Чикаго городские власти наняли граждан, чтобы те следили за порядком на определенных маршрутах до школ, — насильственная преступность среди несовершеннолетних на этих путях снизилась на 14%, при этом стоило это относительно недорого.

🤝 Медиаторы конфликтов: человека из сообщества, которому местные доверяют и у которого при этом есть опыт насилия, привлекают для работы с теми, кто находится в зоне риска. Звучит хорошо, но подтверждений тому, что это работает, пока не находится.

💸 Поддержка бизнеса в проблемных районах: сюда входят улучшение освещения, создание патрулей, установка систем наблюдения, налаживание контакта с полицией. Можно осторожно сказать, что это работает.

🏢 Снос ветхого социального жилья: старые высотные дома, в районах которых часто образуются «горячие точки», сносили, а их жителей расселяли по удаленным друг от друга домам меньшей этажности. Делалось это не для борьбы с преступностью, а в связи с состоянием зданий — фиксируемое исследователями снижение преступности в этом случае было побочным эффектом. Правда, авторы обзора оговариваются, что эффект может быть механическим: в районе стало меньше потенциальных жертв и агрессоров, а потому и насилия.

🏞 Восстановление заброшенных зданий, осваивание и озеленение пустырей — все это как правило приводит к значимому снижению насильственной преступности.

Правда, отмечают авторы, многие из рассмотренных работ несовершенны методически. В большинстве из них не проверяется, не снижается ли местная преступность просто за счет того, что она переместилась в соседние районы, не подвергшиеся воздействию. Редко принимается в расчет то, как меняется состав людей, которые пользуются преображенной территорией. Наконец, крайне редко проводятся качественные исследования механизмов, которые стоят за снижением преступности, — другими словами, мы только теоретически предполагаем, почему работает то, что работает.

Очень интересное чтение. А среди авторов — наш сотрудник Алексей Кнорре. Дважды рекомендуем.

...но мы рассказали вам не про все статьи с #CELS 2024, про которые хотели. Итак.

Политики против бюрократов: чем обернулось наступление на прокурорскую дискрецию в США

В 2003 году администрация Джорджа Буша младшего выпустила инструкцию для прокуроров: если раньше те пользовались значительной свободой в выборе обвинения и могли исходить из собственного представления о пропорциональности обвинения деянию, то теперь стали должны выбирать самый жесткий вариант. У этого было две цели: повысить суровость приговоров, за что традиционно выступают республиканцы, и, собственно, снизить самостоятельность бюрократов, которая мешает политикам проводить свою политику.

Как показывают в своей статье Митч Дауни и Бен Грюнвальд, у этой попытки Буша воздействовать на работу прокуроров было два следствия. Да, приговоры в США стали немного суровее — но прокуратура как часть государственной машины понесла ущерб: многие помощники прокуроров ушли со службы, причем увольнялись в первую очередь наиболее опытные и квалифицированные работники. Почему исследователи могут утверждать, что дело именно в политическом вмешательстве в работу прокуратуры? Потому что эффекты проявились неравномерно, и эта вариация между штатами и лежит в основе исследования.

Тут надо пояснить, что хотя инструкция исходила от главы Минюста и имела большой вес, она все же не имела обязывающей силы закона. Поэтому то, насколько строго прокурорский офис будет ее придерживаться, зависело от главы офиса — федерального прокурора. Федеральных прокуроров в США назначает президент с одобрения Сената, при этом у сенаторов того штата, офис которого возглавит кандидат, есть право вето. Как пишут Митч и Грюнвальд, это право редко реализуется — но лишь потому, что президенты считаются с такой возможностью при выборе кандидатов. Таким образом, самого тщательного исполнения инструкции стоило ожидать в офисах тех штатов, где оба сенатора были республиканцами.

Результаты исследования подтверждают это ожидание: приговоры в таких штатах стали на 5-10% суровее, чем в штатах, представленных в Сенате хотя бы одним демократом. Там же выросла и частота увольнений — с в среднем 3,5 до 5 в год, что, как пишут авторы, would not cripple an office but could impair its efficiency, то есть не могло бы привести к остановке работы, но могло снизить ее эффективность. Всего по оценкам исследователей система потеряла около 170 сотрудников.

Помимо того, что статья Митча и Грюнвальда дает наглядный пример протеста госслужащих (увольнявшиеся вряд ли уходили в никуда, но все же оставляли престижные должности с хорошими карьерными перспективами), это еще и образец впечатляющей работы с данными. Так, для индекса политизации федеральных прокуроров, исследователи использовали данные о их финансовых пожертвованиях американским партиям и кандидатам и об их участии в выборах, а для идеологизированности сенаторов — индекс NOMINATE, определяемый через голосование за законопроекты в Сенате. Источником данных о рассмотрении дел является LIONS — административная база данных, используемая всеми прокуратурами США. Для определения суровости наказания — база данных Комиссии по вынесению приговоров USSC. Наконец, огромная работа была проведена по оценке уровня текучки помощников прокуроров и того, насколько профессиональными были ушедшие, основываясь на их стаже, количестве и сложности дел.

Рабочий вариант статьи «Top-Down Political Control of Prosecutorial Discretion» опубликован авторами.

#CELS

Паттерны установки камер наблюдения как зеркало представлений о безопасности

Городские камеры обычно воспринимаются как аватары Большого брата — распределенный дисциплинирующий взгляд, стремящийся охватить все возможное пространство. Но даже если допустить, что проекты уличного наблюдения и правда стремятся к паноптикону, то их реализация имеет технические ограничения: камеры не могут появиться везде в одну ночь, они занимают пространство постепенно и неравномерно.

Что если использовать это и посмотреть на камеры из неоинституциональной перспективы — определить паттерны расположения камер и попробовать восстановить логику их установки? Так мы можем получить представления о «проектах безопасности», в русле которых действуют власти.

Наши сотрудники Дмитрий Серебренников и Дмитрий Скугаревский сделали подход к этой задаче и проанализировали системы наблюдения в четырех европейских столицах — Москве, Париже, Брюсселе и Эдинбурге. Дизайн позаимствован из экологических исследований: камеры рассматриваются как вид, занимающий определенные ниши в городском пространстве. Для анализа было применено объяснимое машинное обучение (CatBoost + SHapley Additive ExPlanations или SHAP).

Исследование показывает, что московский «проект безопасности» имеет значимые отличия от парижского и брюссельского (в Эдинбурге камер оказалось недостаточно, чтобы выделить паттерны). Во всех трех городах камеры ожидаемо тяготеют к публичным пространствам: парковкам, магазинам, точкам торговли уличной едой, — но если в Париже и Брюсселе второй большой нишей камер являются транспортные хабы, то в Москве это территории вокруг двух типов символических объектов — детских пространств (детские площадки, сады, школы) и храмов.

Кроме того, отличается расположение камер относительно центра. В Париже и Брюсселе камеры убывают по мере удаления от центра, в Москве же, напротив, они сконцентрированы в центре и на окраинах. Дальнейшее прояснение специфики намеченных «проектов безопасности» требует уже отдельного исследования.

Статья коллег называется A tale of four cities: Exploring security through environmental characteristics of CCTV equipment placement, она вышла в Journal of Computational Social Science и находится в открытом доступе.

Судебная экспертиза в России. Аналитический отчет

В сериалах и кино судебный эксперт нередко стоит как бы над спором сторон: он — так же, как и суд, — может оказаться и на стороне обвинения, и на стороне защиты, поставив последнюю точку в споре. В последней части этот образ верен: хотя ни один из процессуальных кодексов не ориентирует суд на большее доверие к экспертному знанию нежели к другим доказательствам по делу, экспертиза, по сути, является «царицей доказательств». Но в том, что касается независимости, фигура реального эксперта в России парадоксальна: он одновременно и процессуально независимое лицо — и лицо, нанятое учреждением, следовательно, обусловленное коллегиальным контролем, рутинными правилами и логикой иерархического подчинения. Эта противоречивость положения эксперта — ключевая проблема нового аналитического отчета Института проблем правоприменения.

В фокусе исследования две группы экспертов: судебные медики, которые работают в бюро подведомственных региональным органам Минздрава и ФМБА, и эксперты-криминалисты из экспертно-криминалистических центров МВД и Министерства юстиции (свои центры экспертизы есть и у других ведомств, но спектр дел, для которых они привлекаются, гораздо уже, чем у экспертов МВД и Минюста).

При всех отличиях между этими экспертами, от их образовательных треков до специфики организационных стимулов в разных структурах, есть у них и общее — никто из них не обладает нормативно положенной автномностью в производстве экспертизы для следствия и суда. В реальности экспертиза является продуктом коллективного труда, в ходе которого эксперты постоянно обсуждают, согласуют и даже корректируют с заказчиками поставленные перед ними вопросы и сроки. Типовые контексты взаимодействия становятся пронизаны неформальной коммуникацией (телефонными звонками, визитами в бюро или центр), позволяющей более успешно работать над раскрытием уголовных дел. Однако внутри подобного взаимодействия могут также существовать определенные конфликты и способы давления, что, в свою очередь, заставляет экспертов продумывать меры самозащиты.

***

Основными источниками данных для нас стали интервью с экспертами, а также следователями, адвокатами и судьями. Эти интервью были взяты инсайдером профессионального поля, информанты набирались по методу «снежного кома», в связи с чем в интервью была перепредставлена позиция руководителей. Чтобы компенсировать эти ограничения, материал был дополнен полевыми наблюдениями за повседневной рутиной в трех районных отделениях судебно-медицинских бюро и в одном отделе комплексных экспертиз, а также беседами под блокнот с представителями всех отделов одного регионального бюро.

Отчет Как и кем творится судебная экспертиза: эксперты в контексте межведомственных взаимодействий опубликован на сайте нашего института.

Завтра в Социологическом институте РАН пройдет конференция Тревожное общество: Структурные поломки и проблемы социального выбора. На секции, посвященной медицинскому знанию в правоприменительной практике и взаимодействию представителей медицинских и юридических профессии, будут представлены три доклада исследователей из ИПП:

▪️Екатерина Ходжаева, «Конфликт юрисдикций: юристы vs судебно-медицинские эксперты во “врачебных” делах»
▪️Дарья Никитина, «Причинность дефекта медицинской помощи — спор о понятиях»
▪️Арина Гегельман, «Эксперт-одиночка де юре, работа-с-коллегами де факто в первичной танатологической экспертизе»

С докладами также выступят коллеги с факультета антропологии ЕУ и из Института междисциплинарных медицинских исследований. С полной программой конференции можно ознакомиться здесь. Начало в 12:00.

Если вы не в Петербурге, но хотели бы послушать выступления, напишите нам на [email protected] (кратко укажите, откуда вы и почему вам интересны заявленные доклады) — мы попробуем подключить вас онлайн.