Признание Украины террористическим государством, о чём говорит Володин, открывает для спецоперации новые возможности.
Во-первых, объявляет нелегитимным киевский режим. Как следствие, делает бессмысленными переговоры, легитимизует работу ВГА и позволяет искать решения по самоопределению жителей на освобождённых территориях, не относящихся к ЛДНР. В том числе и в масштабах всей Украины.
Во-вторых, обосновывает необходимость расширения спецоперации в новых регионах, в частности, в Николаевской и Одесской областях.
В-третьих, позволяет наносить удары не только по военным объектам, но и по гражданским, имеющим универсальное применение. В первую очередь, по транспортной инфраструктуре, мостам.
В-четвёртых, западные поставки вооружения и другая помощь будут считаться финансированием терроризма. Это может стать ещё одной правовой основой для введения экономических санкций.
Если заявление Володина пойдёт дальше слов – это сигнал старта совершенно нового этапа противостояния как с Украиной, так и с Западом.
Признание Украины террористическим государством, о чём говорит Володин, открывает для спецоперации новые возможности.
Во-первых, объявляет нелегитимным киевский режим. Как следствие, делает бессмысленными переговоры, легитимизует работу ВГА и позволяет искать решения по самоопределению жителей на освобождённых территориях, не относящихся к ЛДНР. В том числе и в масштабах всей Украины.
Во-вторых, обосновывает необходимость расширения спецоперации в новых регионах, в частности, в Николаевской и Одесской областях.
В-третьих, позволяет наносить удары не только по военным объектам, но и по гражданским, имеющим универсальное применение. В первую очередь, по транспортной инфраструктуре, мостам.
В-четвёртых, западные поставки вооружения и другая помощь будут считаться финансированием терроризма. Это может стать ещё одной правовой основой для введения экономических санкций.
Если заявление Володина пойдёт дальше слов – это сигнал старта совершенно нового этапа противостояния как с Украиной, так и с Западом.
Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. "Russians are really disconnected from the reality of what happening to their country," Andrey said. "So Telegram has become essential for understanding what's going on to the Russian-speaking world." At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup.
from id
