sacred violence

К слову, мне правда кажется, что «обычный суицид» так бесит религиозных людей, потому что рассматривается как самовольный выход из экономики насилия. То есть мы знаем, что вообще-то вещи, которые вполне можно назвать суицидом, допустимы и одобряются в самых разных религиях: мученичество в христианстве (включая «самоубийство дев ради сохранения чистоты»), киддуш ха-шем, или «прославление Имени», в иудаизме, участие в безнадежном сражении или suicide operations в исламе, самосожжения или самоутопления в буддизме и так далее. Все это осмысляется как жертвоприношение – акт насилия над собой ради высших ценностей, и встраивается в соответствующий порядок. Если же этого предиката нет, то возникает аномалия – произвольный и безответственный акт насилия, который никуда не встроишь и за который даже уже не накажешь, более того – это акт насилия над чужой (Божьей) собственностью, которую к тому же нельзя больше употребить полезно и по назначению

Короче, все это бесконечно возмутительно, поэтому за такое надо херачить от души – обещать самые классные адские муки (к слову, Данте здесь еще гуманист, поскольку предатели у него ниже самоубийц), отказывать в погребении, пробивать колом, позорно вывешивать труп на распутье и так далее. Все это – попытка символически, «задним числом» и хоть как-то компенсировать причиненный ущерб. Собственно, именно поэтому когда-то в Европе за попытку самоубийства полагалась смертная казнь (я когда-то об этом писал). По обычной логике это абсурд – вы буквально делаете то, к чему стремился человек, – но в логике экономики насилия все правильно и нормально

www.group-telegram.com/id/sacredviolence.com/1052

2.2K viewsedited  Feb 14 at 12:27

К слову, мне правда кажется, что «обычный суицид» так бесит религиозных людей, потому что рассматривается как самовольный выход из экономики насилия. То есть мы знаем, что вообще-то вещи, которые вполне можно назвать суицидом, допустимы и одобряются в самых разных религиях: мученичество в христианстве (включая «самоубийство дев ради сохранения чистоты»), киддуш ха-шем, или «прославление Имени», в иудаизме, участие в безнадежном сражении или suicide operations в исламе, самосожжения или самоутопления в буддизме и так далее. Все это осмысляется как жертвоприношение – акт насилия над собой ради высших ценностей, и встраивается в соответствующий порядок. Если же этого предиката нет, то возникает аномалия – произвольный и безответственный акт насилия, который никуда не встроишь и за который даже уже не накажешь, более того – это акт насилия над чужой (Божьей) собственностью, которую к тому же нельзя больше употребить полезно и по назначению

Короче, все это бесконечно возмутительно, поэтому за такое надо херачить от души – обещать самые классные адские муки (к слову, Данте здесь еще гуманист, поскольку предатели у него ниже самоубийц), отказывать в погребении, пробивать колом, позорно вывешивать труп на распутье и так далее. Все это – попытка символически, «задним числом» и хоть как-то компенсировать причиненный ущерб. Собственно, именно поэтому когда-то в Европе за попытку самоубийства полагалась смертная казнь (я когда-то об этом писал). По обычной логике это абсурд – вы буквально делаете то, к чему стремился человек, – но в логике экономики насилия все правильно и нормально

BY sacred violence