В аккурат рядом с садом дочки и нашим домом стоит большая детская площадка. На нее ходят играть дети с нескольких девятиэтажек. Место, скажем так, «рыбное» для бизнесменов с батутами и электромашинками. Эдакие потрошители родительских кошельков и спонсоры этого сумбурного лонгрида.
До недавнего времени моя двухлетняя дочь игнорировала эти машинки и батуты. Но вдруг что-то изменилось и теперь у нас ежедневный послесадовский кутеж с мороженым и машинками на радиоуправлении.
Вчера заметила за собой с каким скрипом я реагирую на посыл дочери «купи-купи». Я напрягаюсь и начинаю злиться. К слову сказать, эти 200 рублей в день я без ущерба для кошелька могу потратить на развлекухи и ништяки. Интересно другое: триггером моего напряжение выступает ее бездонное «хочу».
Дети — это сплошное ХОЧУ. Сколько бы туда не лей — бесполезно, через час появится новое желание, а купленная вчера так вожделенная машинка будет одиноко валяться в углу. Мы расцениваем это поведение как неприемлемое, как эгоизм, расточительство, потребительство, неуважительное отношение к деньгам и к труду родителей. Но о чем на самом деле это поведение? О том, что они дети. И это нормально и хорошо. Но почему-то мы воюем с естеством наших детей. Почему?
Я росла в достаточно бедной семье. У нас не было не то, что нормального дохода, у нас не было денег просто на порошок тайд, на стиральную машинку автомат, у нас была «малютка», чоко пай и киндер сюрприз делились на два раза, а вторая пара джинсов казалась недостижимой роскошью. Да и провинциальная Сибирь конца девяностых-начала двухтысячных место, конечно, не дающее больших возможностей.
Могла ли я после сада захотеть купить самое дорогое мороженое? Или классную куклу? Точно хотела. Могли ли мои близкие это позволить? Нет. Что можно мне сделать, ребенку? Перестать хотеть. Зачем что-то желать и постоянно обламываться? Нужно просто перестать хотеть.
*А потом мы всем поколением оказываемся на марафонах желаний Блиновской, чтобы научиться хотеть*
Когда ребенок чего-то хочет, в голове у родителя могут начинать автоматически всплывать установки и убеждения, которые применялись к нему: мало просто захотеть, нужно заслужить кровью и потом; нужно сначала пострадать, потерпеть, а потом только получить желаемое. Или внутренний ребенок начинает смотреть на реального и топать ногой: «а у меня вот вообще были игрушки прибитые к полу - и ничего!». И мы, родители, можем это выдавать в поведении и в появлении эмоций вроде раздражения и злости. Но ведь это наш процесс, наши боли и убеждения, правильно?
А еще у меня выяснилась установка, что если дать ребенку что-то просто так, то тогда он не будет это ценить. Но вот если сказать, что мама кровью и потом зарабатывала деньги на это мороженое, на этот батут - то тогда, конечно, ребенок начнет ценить. Начнет ценить маму и мамин труд, а хотеть перестанет, ведь зачем ему чтобы мама страдала? И будет потом, во взрослом возрасте, ему все не по карману. Потому что деньги = страдание. Или деньги есть - а ничего не радует, не могу себе позволить купить ничего. Сильно виновато потому что.
Ну и, кстати, ценить деньги я начала знаете когда? Когда заработала и получила первую зарплату, всю ее спустила, а осталось только на хлеб и молоко. Тогда я очень быстро научилась вести бюджет )) Для школьника ценность денег - понятие очень абстрактное и малопонятное в силу незрелости мозга. А безудержное желание скупать одежду и косметику закончилось тогда, когда у меня был уже полный шкаф. Теперь я придерживаюсь адекватного минимализма.
И мне кажется, что хочешь и можешь купить ребенку — купи. Не можешь — скажи, скажи, что жаль, вижу как тебе хочется, но не могу купить сейчас, признай его желание возможным. Все. Детская ненастытность естественна — представляете, перед ними открылся такой изобильный мир! Ну как тут устоять? Этому важно дать место, постепенно обучая финансовой грамотности, в первую очередь, на своем примере.
В аккурат рядом с садом дочки и нашим домом стоит большая детская площадка. На нее ходят играть дети с нескольких девятиэтажек. Место, скажем так, «рыбное» для бизнесменов с батутами и электромашинками. Эдакие потрошители родительских кошельков и спонсоры этого сумбурного лонгрида.
До недавнего времени моя двухлетняя дочь игнорировала эти машинки и батуты. Но вдруг что-то изменилось и теперь у нас ежедневный послесадовский кутеж с мороженым и машинками на радиоуправлении.
Вчера заметила за собой с каким скрипом я реагирую на посыл дочери «купи-купи». Я напрягаюсь и начинаю злиться. К слову сказать, эти 200 рублей в день я без ущерба для кошелька могу потратить на развлекухи и ништяки. Интересно другое: триггером моего напряжение выступает ее бездонное «хочу».
Дети — это сплошное ХОЧУ. Сколько бы туда не лей — бесполезно, через час появится новое желание, а купленная вчера так вожделенная машинка будет одиноко валяться в углу. Мы расцениваем это поведение как неприемлемое, как эгоизм, расточительство, потребительство, неуважительное отношение к деньгам и к труду родителей. Но о чем на самом деле это поведение? О том, что они дети. И это нормально и хорошо. Но почему-то мы воюем с естеством наших детей. Почему?
Я росла в достаточно бедной семье. У нас не было не то, что нормального дохода, у нас не было денег просто на порошок тайд, на стиральную машинку автомат, у нас была «малютка», чоко пай и киндер сюрприз делились на два раза, а вторая пара джинсов казалась недостижимой роскошью. Да и провинциальная Сибирь конца девяностых-начала двухтысячных место, конечно, не дающее больших возможностей.
Могла ли я после сада захотеть купить самое дорогое мороженое? Или классную куклу? Точно хотела. Могли ли мои близкие это позволить? Нет. Что можно мне сделать, ребенку? Перестать хотеть. Зачем что-то желать и постоянно обламываться? Нужно просто перестать хотеть.
*А потом мы всем поколением оказываемся на марафонах желаний Блиновской, чтобы научиться хотеть*
Когда ребенок чего-то хочет, в голове у родителя могут начинать автоматически всплывать установки и убеждения, которые применялись к нему: мало просто захотеть, нужно заслужить кровью и потом; нужно сначала пострадать, потерпеть, а потом только получить желаемое. Или внутренний ребенок начинает смотреть на реального и топать ногой: «а у меня вот вообще были игрушки прибитые к полу - и ничего!». И мы, родители, можем это выдавать в поведении и в появлении эмоций вроде раздражения и злости. Но ведь это наш процесс, наши боли и убеждения, правильно?
А еще у меня выяснилась установка, что если дать ребенку что-то просто так, то тогда он не будет это ценить. Но вот если сказать, что мама кровью и потом зарабатывала деньги на это мороженое, на этот батут - то тогда, конечно, ребенок начнет ценить. Начнет ценить маму и мамин труд, а хотеть перестанет, ведь зачем ему чтобы мама страдала? И будет потом, во взрослом возрасте, ему все не по карману. Потому что деньги = страдание. Или деньги есть - а ничего не радует, не могу себе позволить купить ничего. Сильно виновато потому что.
Ну и, кстати, ценить деньги я начала знаете когда? Когда заработала и получила первую зарплату, всю ее спустила, а осталось только на хлеб и молоко. Тогда я очень быстро научилась вести бюджет )) Для школьника ценность денег - понятие очень абстрактное и малопонятное в силу незрелости мозга. А безудержное желание скупать одежду и косметику закончилось тогда, когда у меня был уже полный шкаф. Теперь я придерживаюсь адекватного минимализма.
И мне кажется, что хочешь и можешь купить ребенку — купи. Не можешь — скажи, скажи, что жаль, вижу как тебе хочется, но не могу купить сейчас, признай его желание возможным. Все. Детская ненастытность естественна — представляете, перед ними открылся такой изобильный мир! Ну как тут устоять? Этому важно дать место, постепенно обучая финансовой грамотности, в первую очередь, на своем примере.
Продолжение ниже
BY Спокойно есть и жить. Софья Мищанина
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. Ukrainian forces successfully attacked Russian vehicles in the capital city of Kyiv thanks to a public tip made through the encrypted messaging app Telegram, Ukraine's top law-enforcement agency said on Tuesday.
from id
