📆 Еженедельная авторская колонка;

⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";

🦇 Специально для канала НгП РаZVедка;

Использование витаминов и спортивного питания в зоне СВО

Часть 1

На войне, особенно в позиционной мясорубке СВО, где недели сливаются в месяцы напряженного ожидания и коротких, но адских вспышек боев, здоровье перестает быть абстрактным понятием. Оно становится осязаемым ресурсом, таким же критическим, как патроны, вода или связь. Его потеря – это не просто недомогание; это прямая угроза боеспособности, скорость реакции, ясность ума для принятия решений, физическая сила для спасения себя и других. И в условиях, где нормальное питание часто остается несбыточной мечтой, где свежие овощи и фрукты – роскошь, а горячая пища доходит с перебоями, вопрос поддержания этого ресурса встает с пугающей остротой. Как восполнить то, что безжалостно выжигается стрессом, недосыпом, физическими перегрузками и скудным пайком? Здесь, на грани возможностей человеческого организма, на помощь приходит не только сила воли, но и наука о питании, адаптированная к суровым реалиям поля боя – стратегическое использование витаминов, минералов и специализированного спортивного питания. Но это не панацея, а сложный, требующий знаний и дисциплины инструмент выживания, где каждый грамм порошка или капсула должны быть оправданы тактической необходимостью и пониманием их реального воздействия на измученное тело.

Представьте тело бойца как осажденную крепость. Ежедневно на ее стены обрушиваются штурмы:

1.  Физическое истощение: марш-броски с полной выкладкой (30-50 кг), рытье окопов и блиндажей, переноска раненых, преодоление завалов, постоянная готовность к движению. Мышцы работают на пределе, разрушаются мышечные волокна, истощаются запасы гликогена – основного топлива для интенсивных усилий.
2.  Нервно-психические перегрузки: постоянное ожидание угрозы (снайпер, миномет, БПЛА), необходимость мгновенной реакции, вид смерти и страданий, неопределенность, невозможность полноценно расслабиться и выспаться. Хронический стресс выжимает адреналин и кортизол, разрушая нервную систему, подавляя иммунитет, нарушая гормональный баланс.
3.  Экологические факторы: грязь, сырость, перепады температур (от летнего зноя до зимних морозов), антисанитария, ограниченный доступ к чистой воде. Это прямой путь к простудам, кишечным инфекциям, кожным заболеваниям, обморожениям или тепловым ударам.
4.  Неадекватное питание: хотя армейские пайки (ИРП/сухпай) сбалансированы по калориям и базовым нутриентам, они часто:
• Дефицитны по свежим овощам и фруктам – основным источникам витаминов-антиоксидантов (С, Е, бета-каротин), фолиевой кислоты, клетчатки.
• Содержат избыток консервантов, соли, насыщенных жиров, что создает нагрузку на печень, почки, сердечно-сосудистую систему.
• Трудно усваиваются в условиях хронического стресса, который угнетает пищеварение.
• Не всегда доступны регулярно из-за логистических сбоев.
5.  Нарушения сна: невозможность глубокого, продолжительного сна в безопасных условиях лишает тело главного времени для восстановления тканей, консолидации памяти, выработки жизненно важных гормонов (гормон роста, мелатонин).

В этом аду совокупных факторов тело бойца испытывает колоссальный дефицит микронутриентов – витаминов и минералов, выступающих катализаторами тысяч биохимических реакций, и макронутриентов – белка, необходимого для восстановления мышц и синтеза иммунных факторов. Именно здесь грамотно подобранные витаминно-минеральные комплексы (ВМК) и специализированные продукты спортивного питания (спортпит) могут стать не роскошью, а элементом тактического снаряжения, «тихой обороной» изнутри.

⚡️⚡️⚡️⚡️

✈️ НгП раZVедка 🦇

📆 Еженедельная авторская колонка;

⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";

✔️ Специально для канала Пионер Запаса

Часть 1.

Основу СЛР составляют два неразрывных компонента: компрессии грудной клетки (непрямой массаж сердца) и искусственная вентиляция легких (ИВЛ). Их цель – искусственно поддерживать минимально достаточный кровоток, прежде всего к мозгу и сердцу, и снабжать кровь кислородом.

1. Оценка и вызов помощи:
• Безопасность: прежде всего – убедиться в безопасности для себя и пострадавшего (убрать с проезжей части, обесточить, вывести из задымленной зоны и т.д.).
• Реакция: громко окликнуть, осторожно потрясти за плечи. «С вами все в порядке? Вы меня слышите?»
• Дыхание: если реакции нет, запрокинуть голову (тройной прием: запрокидывание головы, подъем подбородка, открывание рта), поднести щеку ко рту и носу пострадавшего, смотря на грудную клетку. Оценивать не более 10 секунд! Ищем нормальное дыхание. Агональные вздохи (редкие, судорожные, «рыбьи») – это НЕ нормальное дыхание! Это признак остановки сердца!
• Вызов Помощи: если пострадавший не реагирует и не дышит нормально (или только агонально), немедленно вызвать скорую помощь (103) или поручить это сделать кому-то рядом. В зоне СВО – запросить медика/эвакуацию по радиосвязи. Если вы один, и это взрослый – сначала вызовите помощь (если только остановка не явно вызвана утоплением или асфиксией у ребенка – тогда начинайте СЛР немедленно на 2 минуты, потом звоните).

2. Компрессии грудной клетки (Непрямой массаж сердца):
• Положение пострадавшего: твердая, ровная поверхность на спине.
• Положение рук спасателя: основание ладони одной руки – на центр грудной клетки (нижняя половина грудины). Вторая ладонь – поверх первой, пальцы переплетены или приподняты, не касаются ребер. Руки прямые в локтях, плечи строго над руками.
• Техника нажатия: нажимать глубоко и быстро, используя вес тела. Глубина: не менее 5 см, но не более 6 см у взрослого. Частота: 100-120 компрессий в минуту (примерно 2 нажатия в секунду). Ритм важен! Можно мысленно петь песни типа «Stayin' Alive» Bee Gees или «Crazy in Love» Beyoncé – их темп подходит.
• Полное расправление: после каждого нажатия полностью позволять грудной клетке вернуться в исходное положение, не отрывая ладоней от грудины. Не «висеть» на грудине. Это критично для заполнения сердца кровью.
• Минимизация перерывов: прерывать компрессии можно только для проведения искусственных вдохов (если делаете), смены спасателя (если он устал) или проведения дефибрилляции АНД. Стремиться к тому, чтобы компрессии занимали не менее 60% общего времени СЛР.

3. Искусственная Вентиляция Легких (ИВЛ):
• Соотношение: стандартное соотношение – 30 компрессий : 2 вдоха для одного или двух спасателей.
• Техника вдоха (Рот-в-Рот): запрокинуть голову, поднять подбородок, зажать нос пострадавшего. Сделать нормальный вдох, плотно обхватить своими губами рот пострадавшего. Сделать плавный вдох в течение примерно 1 секунды, наблюдая за подъемом грудной клетки. Цель – видимый подъем грудной клетки, как при нормальном вдохе. Избегайте избыточного объема и силы вдувания! Это может привести к попаданию воздуха в желудок (регургитация, аспирация) и снижению эффективности компрессий.
• Рот-в-Нос: используется, если травма рта не позволяет сделать вдох рот-в-рот, или если рот плотно сжат. При этом рот пострадавшего нужно закрыть.
• Средства защиты: в идеале использовать барьерные устройства (маска с клапаном, пленка) из аптечки для защиты от инфекций. Но их отсутствие не должно останавливать проведение ИВЛ, особенно у близких или детей. Риск заражения низок.
• Только компрессии (Hands-Only CPR): если вы не обучены ИВЛ или не решаетесь делать вдохи, проводите непрерывные компрессии без перерывов на вдохи. Это лучше, чем ничего, и часто не уступает по эффективности при остановке сердца у взрослых в первые минуты, особенно если причина сердечная.

⚡️⚡️⚡️⚡️

📆 Еженедельная авторская колонка;

⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»;

✅ Специально для канала СОЛДАТ УДАЧИ

Шкала комы Глазго (ШКГ, GCS): золотой стандарт оценки сознания

Если AVPU – это фонарик, высвечивающий критическую проблему, то Шкала Глазго – это мощный прожектор, детально освещающий состояние сознания. Разработанная в 1974 году Грэхемом Тиздейлом и Бьярне Йеннеттом для оценки тяжести черепно-мозговой травмы (ЧМТ), она стала универсальным инструментом для количественной оценки уровня угнетения сознания при любых состояниях (инсульт, отравление, гипоксия, инфекция ЦНС, метаболические комы). Она оценивает три независимых аспекта функции мозга:

1. Открывание глаз (Eye Opening): отражает уровень возбуждения коры и ствола.

• 4 балла: спонтанное. Глаза открыты сами по себе, без внешних стимулов. Норма.
• 3 балла: на речь (Verbal). Глаза открываются в ответ на обращенную речь (громкий оклик, вопрос), даже если пострадавший не понимает слов.
• 2 балла: на боль (Pain). Глаза открываются только в ответ на болевой раздражитель (сдавление трапеции, надглазничной вырезки).
• 1 балл: нет (None). Глаза не открываются ни на какие стимулы.

2. Речевая реакция (Verbal Response): отражает интегративную функцию коры (речь, мышление, ориентацию).

• 5 баллов: ориентирован (Oriented). Пострадавший четко отвечает на вопросы: называет свое имя, место (город, больница?), текущее время (год, время года), понимает, что с ним случилось (хотя бы примерно – «упал», «попал в аварию»).
• 4 балла: спутанная речь (Confused). Пострадавший говорит связно, но дезориентирован во времени, месте или ситуации. Может путать факты, давать нелепые ответы («Мы в космосе», «Год 1941»), но пытается коммуницировать.
• 3 балла: несоответствующие слова (Inappropriate words). Пострадавший произносит отдельные слова или короткие фразы, но они не связаны с вопросом и не образуют осмысленного диалога («Мам... вода... зеленый...»). Речь бессвязна.
• 2 балла: нечленораздельные звуки (Incomprehensible sounds). Реакция ограничивается стонами, мычанием, кряхтением. Никаких слов.
• 1 балл: нет (None). Полное отсутствие звуков в ответ на стимуляцию.

3. Двигательная реакция (Motor Response): отражает функцию коры, подкорковых структур и двигательных путей. Оценивается лучшая реакция любой конечности на болевой раздражитель:

• 6 баллов: выполняет команды (Obeys commands). Пострадавший целенаправленно выполняет простые просьбы («Подними руку», «Сожми мою руку», «Открой глаза» - если они закрыты). Важно: Команды должны быть простыми и на родном языке. Если выполняет – это лучший ответ (6 баллов), даже если другие реакции хуже.
• 5 баллов: локализует боль (Localizes pain). При нанесении боли целенаправленно пытается рукой дотянуться и убрать источник раздражения (например, пытается оттолкнуть вашу руку, сжимающую трапецию). Это сложная целенаправленная реакция.
• 4 балла: отдергивание (Normal flexion / Withdrawal). Отдергивает конечность от источника боли (сгибает руку в локте, отдергивает ногу), но не пытается локализовать или убрать раздражитель. Это защитный рефлекс.
• 3 балла: патологическое сгибание (Abnormal flexion / Decorticate rigidity). На боль отвечает стереотипным сгибанием руки в локте и запястье, приведением ее к телу, ноги могут вытягиваться. Поза напоминает «декортикацию» (руки согнуты, кулаки сжаты). Указывает на поражение кортикоспинальных путей выше уровня красных ядер (ствол/полушария).
• 2 балла: патологическое разгибание (Extension / Decerebrate rigidity). На боль отвечает разгибанием рук и ног, запрокидыванием головы, часто с внутренней ротацией плеч и пронацией предплечий. Поза «децеребрации». Указывает на тяжелое поражение ствола мозга между красными ядрами и вестибулярными ядрами.
• 1 балл: нет (None). Полное отсутствие двигательной реакции на боль в любой конечности. Крайне неблагоприятный признак.

Сумма баллов: баллы по трем разделам складываются. Общий балл ШКГ варьируется от 3 (минимально, глубокая кома) до 15 (максимум, ясное сознание).

⚡️⚡️⚡️⚡️

📆 Еженедельная авторская колонка;

⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";

✅ Специально для канала НОВОСТИ ЛНР Z

Применение викасола при массивных кровотечениях в зоне СВО: ограничения и недостатки препарата (разбиваем миф «о необходимости на передней линии»)

Викасол (менадиона натрия бисульфит) — синтетический водорастворимый аналог витамина К — в современной практике оказания помощи при массивных кровотечениях в зоне специальной военной операции (СВО) не применяется в качестве средства экстренного гемостаза. Его использование в острых ситуациях критической кровопотери неэффективно и считается устаревшим подходом, что обусловлено фундаментальными фармакологическими свойствами препарата и характером боевой травмы. Понимание причин его неприменения требует рассмотрения механизма действия и ключевых недостатков викасола в контексте неотложной медицины.

Главная причина отказа от викасола при острых массивных кровотечениях — крайне медленное начало действия. Викасол сам по себе не является активной формой витамина К. Он служит предшественником, который должен быть преобразован в печени сначала в витамин К2 (менахинон), а затем в его биологически активные формы (витамин К-гидрохинон). Этот метаболический процесс занимает значительное время — клинически значимый гемостатический эффект развивается не ранее чем через 6-12 часов, а часто лишь через 18-24 часа после введения. При профузном артериальном кровотечении, ранении крупных сосудов, размозжении тканей или травме паренхиматозных органов счет идет на минуты. Задержка в несколько часов делает викасол абсолютно бесполезным для спасения жизни в таких ситуациях; кровопотеря к моменту потенциального начала действия препарата будет уже фатальной или приведет к необратимым последствиям.

Второй ключевой недостаток — узкий спектр действий. Викасол эффективен только при кровотечениях, вызванных дефицитом витамина К или нарушением его функции. Это актуально в случаях:

- Передозировки непрямых антикоагулянтов (варфарина и его аналогов), блокирующих витамин-К-зависимый синтез факторов свертывания (II, VII, IX, X).

- Тяжелых нарушений всасывания витамина К (холестаз, обструкция желчевыводящих путей, синдромы мальабсорбции).

- Выраженной печеночной недостаточности (хотя при тяжелом поражении печени эффективность также снижена).

- У новорожденных с геморрагической болезнью.

Подавляющее большинство массивных кровотечений в зоне СВО не связано с дефицитом витамина К. Их причины — механическое повреждение сосудов (осколками, пулями, вторичными снарядами), размозжение тканей, коагулопатия, вызванная самой массивной кровопотерей и гипоксией (приобретенная коагулопатия), тромбоцитопения или дисфункция тромбоцитов. Викасол не способен остановить кровь из разорванной артерии или вены и не корригирует коагулопатию разведения или потребления, развивающуюся при массивной трансфузии или ДВС-синдроме. Его назначение при таких кровотечениях не имеет патогенетического смысла.

Третий существенный минус — потенциальные риски:
1. Гиперкоагуляция и тромбозы: Особенно при применении высоких доз или у пациентов с исходно повышенным риском тромбообразования (травма, иммобилизация, обезвоживание). В условиях боевой травмы, которая сама по себе является мощным провокатором тромбозов, это опасно.

2. Гемолитическая анемия: Особенно у пациентов с дефицитом глюкозо-6-фосфатдегидрогеназы (Г6ФД) — викасол может провоцировать гемолиз.

3. Аллергические реакции: Хотя и редкие, но возможны.

4. Неэффективность при тяжелой печеночной недостаточности: Печень необходима для синтеза факторов свертывания даже при наличии витамина К. При тяжелом поражении печени (что может быть следствием травмы или шока) введение викасола бесполезно.

Викасол в современной системе оказания помощи при массивных боевых кровотечениях в зоне СВО не имеет места в качестве экстренного гемостатического средства.

⚡️⚡️⚡️⚡️

📆 Еженедельная авторская колонка;

⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»

✅ Специально для канала «Русский Легион»

Скорость кровопотери при подрыве на мине и огнестрельном ранении: миф о коагуляции и суровая реальность

Распространено мнение, что высокая температура взрыва мины мгновенно "прижигает" поврежденные сосуды, значительно снижая скорость кровопотери по сравнению с "чистым" огнестрельным ранением. К сожалению, это опасное заблуждение. Скорость и объем кровопотери при подрыве на противопехотной мине чаще всего не ниже, а значительно выше, чем при многих типах огнестрельных ранений, и термический эффект взрыва не играет здесь существенной роли в предотвращении массивного кровотечения.

Почему коагуляция от температуры взрыва неэффективна:

1. Кратковременность термического воздействия: Температура в эпицентре взрыва действительно очень высока, но время ее воздействия на ткани исчисляется миллисекундами. Этого совершенно недостаточно для надежной коагуляции (запаивания) крупных и средних сосудов, которые разрушаются ударной волной и первичными осколками. Термический эффект может вызвать лишь поверхностный ожог краев раны, не затрагивая глубоко лежащие поврежденные артерии и вены.
2. Характер повреждения: Взрыв мины, особенно фугасной нажимного действия, вызывает не "аккуратное" рассечение сосуда, как острый скальпель или иногда пуля, а размозжение тканей на обширном участке. Сосуды не перерезаны, а разорваны, раздавлены, превращены в лоскуты на большом протяжении. Кровотечение возникает из множества источников разного калибра по всему объему разрушенных тканей. Коагулировать такую зону хаотичных повреждений мгновенно невозможно.
3. *"Грязная" рана: Взрыв втягивает в раневую полость грунт, обломки обуви, одежды, фрагменты самой мины. Эти инородные тела препятствуют естественному тромбообразованию и спазму сосудов, усугубляя кровопотерю и повышая риск инфекции.
4. Вторичные осколки: Взрыв генерирует массу вторичных осколков (кости, камни, металл), которые наносят дополнительные ранения по ходу конечности или туловища, повреждая сосуды в местах, удаленных от первичного контакта с миной.

Почему кровопотеря при минном подрыве часто катастрофична:

1. Масштаб разрушения: Повреждения от фугасной мины часто включают не только размозжение стопы/голени, но и открытые переломы бедра, таза, ранения промежности, нижних отделов живота с повреждением крупных сосудистых пучков (подвздошные, бедренные артерии и вены). Кровотечение из этих сосудов профузное и угрожает жизни за минуты.
2. Сочетанные ранения: При подрыве на осколочной мине (выпрыгивающей) множественные раны по всему телу могут повреждать несколько крупных сосудов одновременно (шея, пах, подмышка).
3. Сложность наложения жгута: Разрушение конечности на высоком уровне (верхняя треть бедра, таз) делает наложение эффективного жгута технически сложным или невозможным. Ранения в зонах "треугольников смерти" (шея, пах, подмышка) также плохо поддаются тампонаде в полевых условиях.
4. Коагулопатия: Массивное размозжение тканей высвобождает огромное количество тромбопластина, запуская диссеминированное внутрисосудистое свертывание (ДВС-синдром). Это приводит к истощению факторов свертывания и тромбоцитов, парадоксально усугубляя кровоточивость (коагулопатия потребления).

Представление о том, что высокая температура взрыва мины надежно коагулирует сосуды и снижает кровопотерю, является мифом. Реальность такова, что подрыв на противопехотной мине вызывает обширные размозженные раны с множественными повреждениями сосудов разного калибра на большой площади. Кровопотеря при этом обычно массивная, начинается мгновенно и по скорости и объему часто превосходит кровопотерю при многих типах огнестрельных ранений.

⚡️⚡️⚡️⚡️

👉Присоединяйся к СВОим❗️Набор добровольцев👈

Подписаться | ЧАТ | Обратная связь |Проголосовать за канал

📆 Еженедельная авторская колонка;

⚡️ Инструктора тактической медицины с позывным «Латыш», руководителя проекта «Курсы тактической медицины»;

⚡️Специально для канала Работайте, братья!

Особенности эвакуации раненых наземным транспортом в условиях специальной военной операции

Часть 1

Эвакуация раненого с поля боя – критически важный этап в цепочке выживания. В идеальном мире это делается вертолетом санитарной авиации: быстро, относительно плавно, с возможностью оказания квалифицированной помощи в полете и доставкой прямо в госпиталь высокого уровня. Однако реальность современных боевых действий, особенно в условиях специальной военной операции (СВО), где господство в воздухе оспаривается, ПВО противника активна, погода непредсказуема, а фронтовая полоса изобилует средствами поражения, делает вертолетную эвакуацию часто невозможной, запоздалой или сопряженной с неприемлемым риском. На смену крылатому спасению приходит суровая проза наземной эвакуации – на всем, что имеет колеса или гусеницы и способно двигаться в сторону тыла. Это эвакуация в тесном кузове УАЗ-«Буханки», на жестких лавках грузовика типа Урал или ЗИЛ, в открытом кузове пикапа (Toyota Hilux, Mitsubishi L200 и им подобных, ставших символом мобильности в СВО), на импровизированных носилках, закрепленных на передке квадроцикла или снегохода для преодоления полного бездорожья, или даже в салоне легкового автомобиля, если ничего другого нет. Каждый из этих вариантов – это компромисс между скоростью, безопасностью, возможностью оказания помощи в пути и комфортом (вернее, его полным отсутствием) для раненого. Эта статья посвящена детальному разбору особенностей, трудностей и рисков такой наземной эвакуации, ставшей в СВО повседневной реальностью, а также редкой, но еще более сложной эвакуации на броне БМП/БМД.

Физические ограничения и их последствия для раненого:

Первое и самое очевидное отличие любого наземного транспорта от санитарного вертолета или даже БТР/БМП с медицинским модулем – крайне ограниченное пространство.

1. Поза раненого: в кузове «Буханки» или пикапа, не говоря уже о легковом автомобиле, часто невозможно разместить раненого в горизонтальном положении на стандартных носилках оптимальным образом. Его могут вынужденно усадить, уложить в позу эмбриона на боку, поместить полусидя или даже оставить сидеть, если позволяет состояние и характер ранений. Это катастрофически усугубляет состояние при травмах груди (затрудняет дыхание), живота (усиливает боль и риск кровотечения), позвоночника (риск вторичного повреждения спинного мозга). Даже при возможности уложить на носилки, они часто размещаются не вдоль, а поперек кузова или под углом, что нестабильно.

2. Доступ к раненому: теснота и неустойчивое положение медика/санинструктора (который сам едет в том же трясущемся кузове) резко ограничивают возможность оказания помощи в пути. Проверить пульс, дыхание, состояние повязок, жгутов, дренажей, провести аускультацию легких, измерить давление, сменить капельницу, провести интубацию или даже просто перевязать кровоточащую рану становится невероятно сложной, а иногда и физически невозможной задачей. Медик борется за равновесие, держится одной рукой, а другой пытается что-то сделать, часто в полумраке или при свете фонарика, в условиях вибрации и шума.

3. Оборудование: нет места для развертывания хоть сколько-нибудь серьезного медицинского оборудования. Кислородный баллон, если он есть, может быть закреплен где-то сбоку, но полноценная ИВЛ, мониторинг, инфузионные насосы – недоступны. Все сводится к минимуму: капельница, закрепленная на импровизированной стойке или просто поднятая рукой медика, сумка с перевязочным материалом и медикаментами под ногами.

4. Санитарные условия: в одном кузове могут эвакуироваться несколько раненых разной степени тяжести. Отсутствие элементарных удобств, невозможность изолировать раненого с открытыми ранами, запахи крови, пота, рвоты – все это усугубляет страдания, повышает риск инфицирования ран и психологическую нагрузку на всех.

⚡️⚡️⚡️⚡️

@btr80

📆 Еженедельная авторская колонка;

⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»;

📌 Специально для канала Марочко Live

Искусство погрузки раненного на борт вертолета.

Момент погрузки – один из самых опасных и ответственных. Он происходит в зоне потенциального обстрела и требует безупречной организации и скорости:
1. Подготовка места посадки (ПП):
• Выбор: максимально ровная, твердая площадка, очищенная от мусора, камней, проводов. Минимум 40х40 м для Ми-8. Желательно иметь запасные ПП.
• Обозначение: четкое обозначение для экипажа: дымовые шашки (белый дым – виден лучше всего, цветные – для идентификации), сигнальные панели, фонари (ночью), ракеты. Координаты по GPS. Важно: сигнал «все чисто» (например, зеленая ракета) только после того, как вертолет коснулся земли и винты работают на малом газу! Иначе демаскируете ПП раньше времени.
• Обеспечение безопасности: выставление круговой обороны на максимально возможном удалении для прикрытия ПП от диверсионных групп и снайперов. Подавление ближайших огневых точек противника артиллерией/минометами по возможности.

2. Подготовка раненого:
• Максимальная стабилизация: все жизнеугрожающие состояния должны быть купированы или стабилизированы до прилета вертолета: остановка наружного кровотечения, обеспечение проходимости дыхательных путей (интубация при необходимости!), начало инфузионной терапии и оксигенотерапии, обезболивание, иммобилизация переломов, дренирование пневмоторакса.
• Фиксация: раненый должен быть надежно зафиксирован на носилках (спинальные щиты, вакуумные матрасы идеальны) ремнями (грудной, тазовый, на уровне бедер, голеней). Руки зафиксированы на груди или вдоль тела.
• Теплоизоляция: укутан до выноса на ПП.
• Документация: краткая записка с диагнозом, проведенными манипуляциями, введенными препаратами, временем травмы/начала помощи должна быть надежно прикреплена к раненому (лучше в непромокаемом пакете на груди или к носилкам). Устный доклад медику на борту вертолета будет затруднен шумом.
• Снаряжение: снять каски, разгрузки, оружие (передать сопровождающим или оставить на земле под ответственность командира)! Тяжелые предметы при падении или маневре опасны. Оставить только необходимое для эвакуации (аптечка медика сопровождения).

3. Процедура погрузки:
• Ожидание: раненого выносят на ПП только после полной посадки вертолета и команды от экипажа или бортового медика. Никогда не подходить к вертолету, пока лопасти вращаются на полных оборотах! Нисходящий поток (около 100 км/ч у земли под несущим винтом Ми-8) может поднять камни, мусор, травмировать людей, опрокинуть носилки. Дождаться снижения оборотов.
• Подход: подходить к вертолету только спереди или сбоку в зоне видимости пилотов, низко пригнувшись (не в полный рост!). Никогда не заходить со стороны хвоста (опасность рулевого винта – невидим и смертелен)! Подход строго по команде бортового техника или медика.

Погрузка:
• Приоритет: первыми грузят самых тяжелых, требующих срочной помощи (по решению медика на борту или сопровождающего).
• Направление: носилки с раненым ориентируют ногами к хвосту вертолета. Это связано с особенностями центровки и распределения веса. Голова – к кабине пилотов.
• Скорость и слаженность: работать быстро, четко, без суеты. Носилки подают в салон. Бортовые медики или техники закрепляют их на специальных замках или ремнях минимум в 4 точках (голова/плечи, таз, бедра, голени). Ненадежное крепление – смертельная опасность при маневре или турбулентности!
• Сопровождающий медик: если раненый требует непрерывного наблюдения (реанимация, нестабильное состояние), с ним летит сопровождающий медик из наземного подразделения. Он должен быть готов к работе в условиях полета (знать специфику, иметь закрепленное место и оборудование).
• Отход: как только погрузка завершена и получена команда от экипажа, наземные помощники быстро и организованно отходят от вертолета на безопасное расстояние (не менее 50 метров), низко пригнувшись или укрывшись. Жесты экипажу – только по предварительной договоренности (например, отмашка рукой).

⚡️⚡️⚡️⚡️

📆 Еженедельная авторская колонка;

⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»;

✅ Специально для канала bullBSN

Механика контузионного повреждения мозга и алгоритм спасения в полевых условиях.

Часть 1

Суть контузии:

Контузия (в контексте взрывной травмы) – это комплексное повреждение организма, прежде всего центральной нервной системы, вызванное воздействием ударной волны взрыва. Первичная взрывная волна – ключевой поражающий фактор для мозга. Это не просто звуковая волна, а фронт экстремально высокого давления (фаза сжатия), движущийся со сверхзвуковой скоростью, за которым следует зона разрежения (ниже атмосферного давления). Именно этот скачок давления и его последующее резкое падение наносят основной урон тканям.

Механика повреждения мозга:
1. Прямое баротравматическое воздействие:
• Ударная компрессия: фронт высокого давления мгновенно сжимает все тело, включая голову. Череп – жесткая коробка, но содержащееся в нем мозговое вещество, будучи, по сути, гелем (80% воды), подвергается резкой деформации. Разные части мозга (серое и белое вещество, ликворные пространства) имеют разную плотность и сжимаемость. Это приводит к возникновению сдвигающих сил внутри мозговой ткани. Представьте желе в банке, которую резко сжали со всех сторон – внутри него возникают напряжения, способные порвать его структуру.
• Инерционный сдвиг: голова, получив импульс от ударной волны, резко ускоряется (или замедляется, если волна пришла сзади/сбоку). Мозг, плавающий в ликворе, инерционно отстает от движения черепа или продолжает движение, когда череп уже остановился. Это приводит к его ударам о внутренние стенки черепа (контузии лобных, височных долей, затылка о костные выступы) и, что еще опаснее, к диффузному аксональному повреждению (ДАП). Микроскопические нервные волокна (аксоны), связывающие нейроны, растягиваются и рвутся по всему мозгу, особенно на границах сред разной плотности (например, серое и белое вещество). Это подобно тому, как при резком рывке рвутся тонкие провода внутри кабеля.
• Кавитация (теоретически в тканях): в зоне резкого падения давления за фронтом ударной волны (фаза разрежения) в жидкостях могут образовываться микроскопические пузырьки пара (кавитация). Их последующее схлопывание генерирует локальные ударные волны и высокую температуру, способные повредить клетки и сосуды. Роль этого механизма в травме мозга при взрыве активно изучается.

2. Сосудистая катастрофа:
• Резкие перепады давления: экстремальный скачок внешнего давления вызывает мгновенные и значительные перепады внутрисосудистого давления. Это приводит к:
• Микроразрывам сосудов: особенно капилляров, самых тонких и хрупких. Возникают множественные микрокровоизлияния по всему мозгу.
• Вазоспазму и дисфункции эндотелия: спазм мелких артерий и повреждение внутренней выстилки сосудов (эндотелия) нарушают регуляцию мозгового кровотока. Развивается ишемия (кислородное голодание) в зонах, лишенных адекватного кровоснабжения.
• Нарушению Гематоэнцефалического Барьера (ГЭБ): защитный барьер между кровью и мозговой тканью становится «протекающим». В мозг устремляются белки плазмы, иммунные клетки, ионы, что запускает каскад воспаления и отека.

⚡️⚡️⚡️⚡️

#tacmed

📆 Еженедельная авторская колонка;

⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш"

📌 Специально для канала Лыня

Обязательность выдвижения к потерявшему сознание раненому под огнем: между долгом и шансом на спасение

Когда боец падает, сраженный пулей или осколком под вражеским огнем, и теряет сознание в считанные секунды, инстинкт самосохранения может кричать: "Он мертв! Подход невозможен!". Однако суровая логика тактической медицины и воинский долг диктуют иное правило: пострадавший не считается заведомо погибшим до момента непосредственной проверки медиком или спасателем в безопасных условиях. Выдвижение к нему для оказания помощи или точного установления факта смерти – не доблесть, а обязательная процедура. Отсутствие видимых признаков жизни (движения, ответа на оклик) или дыхания на расстоянии – это не диагноз смерти, а лишь сигнал к немедленному действию.

Почему выдвигаться – необходимость, а не выбор:

1. Мираж смерти: Состояния, имитирующие смерть, на поле боя часты. Массивная кровопотеря (гиповолемический шок) может привести к быстрой потере сознания и едва уловимому дыханию. Контузия от близкого взрыва способна вызвать глубокий нокдаун без фатальных повреждений. Напряженный пневмоторакс или обструкция дыхательных путей лишают человека возможности дышать эффективно, но причина может быть устранена за секунды. Рефлекторная остановка сердца (вазовагальный синкопе) от внезапной сильной боли или стресса может быть обратима. Видимая "смерть" часто обратима при немедленном вмешательстве.

2. Статистика надежды: Данные анализа боевых санитарных потерь в современных конфликтах, включая СВО, Афганистан и Ирак, показывают:

- До 15-20% солдат, первоначально классифицированных как "убитые" на поле боя, позже, при детальном осмотре, обнаруживали признаки жизни и были спасены. Ошибка часто возникала из-за оценки на расстоянии или в условиях плохой видимости.

- Значительная доля предотвратимых смертей (от кровотечения, асфиксии, напряженного пневмоторакса) происходит именно у раненых, оставленных без внимания из-за ложного предположения об их гибели.

- Исследования НАТО подтверждают: своевременное обнаружение и эвакуация раненых в состоянии клинической смерти (остановка дыхания/кровообращения) при наличии обратимых причин (кровопотеря, гипоксия) и быстром начале продвинутой реанимации на следующем этапе дает шанс на выживание, особенно если время "от ранения до хирурга" укладывается в "золотой/платиновый час".

- Конкретные примеры СВО: зафиксированы случаи, когда бойцы, потерявшие сознание от массивной (но не фатальной) кровопотери или контузии, эвакуированные товарищами под огнем вопреки видимой "безнадежности", были успешно реанимированы и возвращены в строй.

3. Этика и дух войска: Принцип "Никто не оставлен" – краеугольный камень боевого братства. Уверенность каждого бойца в том, что его не спишут со счетов при первом падении, критически важна для морально-психологического состояния подразделения. Отказ от попытки проверить и спасти подрывает доверие и волю к сопротивлению.

4. Точная диагностика смерти на поле боя: Достоверно установить факт биологической смерти (несовместимые с жизнью повреждения, признаки необратимости) можно только вблизи, путем проверки:
Отсутствия дыхания и пульса на сонной артерии в течение достаточного времени (несколько десятков секунд) при одновременном наличии явных признаков нежизнеспособности: массивное разрушение головы/грудной клетки/живота, отчленение значительной части тела, трупное окоченение или явные посмертные изменения. В хаосе боя, на расстоянии, под стрессом, эта оценка невозможна и ненадежна.

⚡️⚡️⚡️⚡️

⚫️ Еженедельная авторская колонка;

⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»

Специально для канала 🇷🇺Южный Фронт 🇷🇺

Работа медика на борту вертолета (сложности)

1. Оглушительный шум и вибрация:
• Шум: уровень шума внутри вертолета (Ми-8) достигает 100-110 дБ и более. Это не просто дискомфорт. Это постоянный, физически ощутимый гул, пронизывающий все тело, заглушающий любые звуки – стоны раненого, показания мониторов, команды медиков. Он вызывает дезориентацию, усиливает стресс, мешает аускультации (прослушиванию сердца, легких), делает голосовую связь между членами медицинской бригады почти невозможной без спецсредств.
Вибрация: постоянная, низкочастотная вибрация корпуса передается на носилки и тело раненого. Это крайне негативно влияет:
• На болевой синдром (усиливает боль).
• На нестабильные переломы (риск смещения отломков, повреждения сосудов/нервов).
• На внутричерепное давление при черепно-мозговой травме (может спровоцировать рост ВЧД).
• На работу оборудования (мониторы могут давать помехи, капельницы – «скакать»).
• На состояние медика, пытающегося выполнять манипуляции (трудно попасть иглой в вену, наложить точный шов).

2. Перепады давления и высоты:
• Механика: вертолет быстро набирает высоту (особенно после отрыва от земли в зоне опасности) и снижается. Это вызывает значительные перепады атмосферного давления.
Опасности для раненого:
• Баротравма: особенно критична для раненых с пневмотораксом (воздух в плевральной полости). При подъеме на высоту давление падает, объем газа увеличивается. Ненапряженный пневмоторакс может стать напряженным за секунды, сдавливая легкое и сердце, приводя к остановке кровообращения. Перед полетом ВСЕГДА необходимо дренировать подтвержденный или подозреваемый пневмоторакс! Также опасен для ран синусов, среднего уха (особенно если есть отек/травма слуховой трубы), кишечника при его ранении или непроходимости (вздутие).
• Гипоксия: с увеличением высоты парциальное давление кислорода падает. Для раненого, уже находящегося в состоянии гиповолемии, анемии, шока, дыхательной недостаточности, это дополнительный удар. Кислородное голодание мозга, сердца, почек усугубляется. Обязательна ингаляция 100% кислородом через маску или интубационную трубку на протяжении ВСЕГО полета! Мониторинг сатурации (SpO2) критически важен.
• Расширение воздушных эмболов: при наличии воздушных эмболов в сосудах (редко, но возможно при некоторых травмах или ятрогенно) подъем на высоту может привести к их расширению и закупорке более крупных сосудов.

3. Ограниченное пространство и стесненные условия:
• Салон: пространство внутри медицинского модуля вертолета (даже на специализированном Ми-8МТВ-5) крайне ограничено. Часто приходится эвакуировать нескольких раненых одновременно. Медикам приходится работать в неудобных позах, на коленях, вполоборота.
• Доступ к раненому: трудно обеспечить полноценный доступ ко всем частям тела для осмотра и манипуляций во время полета. Перевязки, смена дренажей, инфузии – все усложняется тряской и теснотой.
• Оборудование: размещение и фиксация медицинского оборудования (мониторов, инфузионных насосов, баллонов с кислородом) требует продуманности и надежного крепления. Падение тяжелого предмета на раненого в турбулентности – реальный риск.

4. Низкая температура и сквозняки.
• Последствия: резкое охлаждение раненого, и без того находящегося в состоянии стресса, кровопотери и возможной гипотермии. Гипотермия – коварный враг: она усугубляет коагулопатию (нарушение свертываемости крови), угнетает сердечную деятельность, повышает риск аритмий, ухудшает тканевую перфузию и оксигенацию, угнетает иммунитет. Согревание раненого – не комфорт, а жизненная необходимость!
• Борьба: использование всех доступных средств: термоодеяла (спасательные «серебряные» одеяла – отражают тепло тела), обычные одеяла, термопакеты с химическим нагревом (если есть), подогретые инфузионные растворы (крайне важно!). Голова должна быть укрыта (до 30% тепла теряется через голову).

⚡️⚡️⚡️⚡️

@RuFront 🏴‍☠️

📆 Еженедельная авторская колонка;

⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»;

✅ Специально для канала Под прицелом 🇷🇺

Радиообмен под прицелом эфира: cпасение раненого в зоне СВО при угрозе перехвата противника

Радиосвязь в зоне специальной военной операции – это одновременно спасительная нить и потенциальная петля. Когда в разгар боя или на заминированной нейтралке появляется раненый товарищ, необходимость вызвать помощь через эфир становится критической. Но каждый открытый канал – это ухо противника, настроенное на перехват, пеленгацию и анализ. Сообщение о ранении, передаваемое без оглядки на эту угрозу, может обернуться не спасением, а новой трагедией: наведением артиллерии или минометов на место происшествия, организацией засады на пути эвакуационной группы, компрометацией позиций и планов. Поэтому радиообмен в таких условиях – это не просто передача информации, это сложный танец на лезвии ножа, где каждое слово должно балансировать между ясностью для своих и непонятностью для чужих, между оперативностью и скрытностью, между необходимостью спасти жизнь здесь и сейчас и не погубить других в следующий момент. Как сообщить о ранении, его характере, тяжести, срочности эвакуации, не раскрывая лишнего и не теряя драгоценных минут? Как сделать так, чтобы ваши сигналы бедствия стали маяком для своих и остались невидимыми для врага?

Основные принципы безопасного радиообмена при ранении

1. Приоритет канала: использовать заранее согласованные защищенные каналы связи, если они доступны и время позволяет (зашифрованные цифровые радиостанции, защищенные от прослушивания частоты, быстротекущие каналы). Если их нет – переходить на открытый канал, но с предельной осторожностью и знанием кодов.

2. Минимализм и скорость: сообщение должно быть кратчайшим, содержащим только абсолютно необходимую информацию. Длинные объяснения, эмоции, детали – смертельно опасны. Цель – передать суть за секунды.

3. Кодирование и стандартизация: использовать заранее утвержденные и известные всем своим кодовые слова, цифровые обозначения и стандартные фразы для описания ситуации. Никакой самодеятельности!

4. Избегание прямых указаний: никогда не называть открытым текстом:
• Точные координаты места ранения или ожидания эвакуации (до передачи на защищенном канале или иным скрытным способом).
• Конкретные имена/позывные раненого и спасателей (если нет кодированных позывных).
• Детальное описание ранения («перебита бедренная артерия», «осколок в легком»).
• Точный маршрут движения эвакгруппы.
• Тип и количество эвакуационного транспорта («еду за ним на «Буханке»»).

5. Контроль эмоций: голос должен быть спокойным, четким, монотонным. Паника, крик, прерывистое дыхание в микрофон – не только затрудняют понимание, но и сигнализируют противнику о критичности ситуации, привлекая внимание.

6. Скрытая передача координат: координаты – самая ценная информация для противника. Передавать их ТОЛЬКО:
• По защищенным каналам.
• Используя заранее оговоренные условные точки (например, «Зона Альфа-3», подразумевающая определенный квадрат на карте, известный только своим).
• Через цифровые каналы данных (если оборудование позволяет и связь устойчива).
• Кратковременным выходом на другую, менее ожидаемую частоту для передачи только координат и немедленного ухода.
• Через гонцов или визуальные сигналы (если возможно и безопаснее).

7. «Радиомолчание – Золото»: после передачи критически важного сообщения (особенно координат) – соблюдать строжайшее радиомолчание на этом и связанных каналах до подтверждения получения или нового этапа операции. Любой последующий выход в эфир увеличивает риск пеленга.

⚡️⚡️⚡️⚡️

📆 Еженедельная авторская колонка;

⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»

✅ Специально для канала ANTISEPTIC

Мешок Амбу: простота как гений. Механика в чистом виде.

Мешок Амбу (или ручной реанимационный мешок, self-inflating bag) – это, по сути, механический насос для легких, приводимый в действие руками медика. Его сердце – эластичный резиновый или силиконовый мешок, который самостоятельно расправляется после сжатия, засасывая окружающий воздух (примерно 21% кислорода). При следующем сжатии мешка этот воздух через лицевую маску или интубационную трубку нагнетается в дыхательные пути пациента. Клапанная система направляет поток и предотвращает попадание выдыхаемого воздуха обратно в мешок. Простота конструкции – ключ к его надежности и вездесущности.

Преимущества в тактической и эвакуационной медицине:
• Абсолютная независимость от внешних ресурсов: не требует электричества, батарей, заправки кислородом. Работает всегда и везде: в окопе под дождем, в задымленном подвале, в кузове трясущегося пикапа посреди поля. Это главный козырь в хаотичных и ресурсоограниченных условиях.
• Прямой контроль над вентиляцией: медик чувствует сопротивление дыхательных путей пациента, может регулировать объем и частоту вдохов, подстраиваясь под потребности (например, меньший объем при подозрении на пневмоторакс, более частые вдохи при метаболическом ацидозе). Он видит, как поднимается грудная клетка.
• Возможность вентиляции 100% кислородом: при подключении к кислородному баллону через специальный инжектор (резервуар) и подаче потока 10-15 л/мин мешок Амбу способен доставлять близкий к 100% кислород, что критически важно при тяжелой гипоксии, отравлении угарным газом.
• Универсальность: подходит для вентиляции через маску и через интубационную трубку/ларингеальную маску. Незаменим для проведения интубации в полевых условиях.
• Надежность и ремонтопригодность: конструкция проста, ломаться почти нечему. Поврежденные клапаны или маску можно заменить из ремкомплекта. Устойчив к ударам, падениям, загрязнению (после очистки).
• Низкая стоимость и вес: доступен, легок, не обременяет комплект медика.

Недостатки и ограничения:
• Требует постоянного ручного труда: обеспечение адекватной вентиляции в течение длительного времени (десятки минут или часы) требует физических усилий от медика и его постоянного присутствия рядом с головой пациента. В условиях эвакуации на наземном транспорте (особенно одиночного медика с несколькими ранеными) это часто непозволительная роскошь. Медик привязан к одному пациенту.
• Риск гипервентиляции: под стрессом медик может неосознанно сжимать мешок слишком часто или сильно, приводя к гипервентиляции (снижение CO2, алкалоз, ухудшение церебрального кровотока), баротравме легких (особенно у детей или при уже имеющемся повреждении легких) или повышению внутригрудного давления, ухудшающему венозный возврат к сердцу.
• Сложность синхронизации с собственным дыханием пациента: если пациент дышит спонтанно, но неадекватно, синхронизировать сжатие мешка с его вдохом очень сложно. Это может привести к борьбе с аппаратом, повышению работы дыхания и дискомфорту.
• Ограниченная мобильность пациента: пациент, вентилируемый мешком, жестко привязан к медику, что сильно затрудняет его перемещение (например, перенос на носилках по сложной местности) без прерывания вентиляции.
• Зависимость от навыка оператора: качество вентиляции напрямую зависит от умения медика правильно расположить маску, обеспечить герметичность, контролировать объем и частоту вдохов.

⚡️⚡️⚡️⚡️

⚡️ Прошу обратить внимание на данный пост.

Всем огромное спасибо и с праздником нашу страну!

⚡️⚡️⚡️⚡️

⚡️⚡️⚡️⚡️⚡️ на квадрацикл для медиков из группы эвакуации - продолжается.

Сможем закрыть всем каналом?

➡️ Планируемый бюджет на закупку техники - 600 000 ₽

- СОБРАНО: 328 544 ₽;
- ОСТАЛОСЬ СОБРАТЬ: 271 456 ₽.

➡️ РЕКВИЗИТЫ СБОРА (личные реквизиты - за все в этом сборе отвечаю сам):

+79789261936
СБП СБЕР и РНКБ МИР (Романов Владимир)

2202 2063 1614 9611
Сбер

2200 0207 0664 5878
РНКБ МИР (Романов Владимир)

Тинькова - нет!

/все реквизиты автоматически копируются при нажатии.

Важна любая ❗️сумма.


Любой кто Вам напишет в личку с просьбой помочь от моего имени - мошенник!

Romanov ПОМОЩЬ ФРОНТУ

📆 Еженедельная авторская колонка;

⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»;

✅ Специально для канала Военное обозрение

Психологическая поддержка военнослужащего: от грохота зоны СВО до тишины мирной жизни – практика присутствия, слова и молчания

Часть 1.

Здесь психологическая поддержка начинается не с разговоров, а с действий. Ее цель – стабилизировать, снизить остроту реакции, помочь человеку вернуть минимальный контроль и способность функционировать в боевой обстановке. Слова – инструмент, но не панацея. Первична физическая безопасность и удовлетворение базовых потребностей.

Приоритет 0: физическая безопасность и базовые потребности. Невозможно успокаивать человека, лежащего под обстрелом с незажатой артерией или задыхающегося от дыма. Алгоритм MARCH-PAWS (КУЛАК-БАРИН) – это и есть первая психологическая помощь. Остановка кровотечения, обеспечение дыхания – это акты, кричащие громче любых слов: «Ты не один, мы боремся за тебя, ты будешь жить». Тепло (термоодеяло), вода (если можно пить), защита от непогоды – это не просто физиология, это сигналы: «О тебе заботятся, ты в относительной безопасности сейчас».

• Установление контакта (Связь): глаза, голос, прикосновение (если уместно).

• Физически на уровне: не стойте над лежащим. Присядьте, опуститесь на корточки, чтобы ваши глаза были на уровне его глаз. Это снижает ощущение угрозы.

• Голос: спокойный, четкий, низкий. Не кричите, даже если вокруг грохот. Крик – это сигнал опасности. Говорите медленнее обычного, чуть громче, но без надрыва. «Слышишь меня? Смотри на меня». Назовите его по имени/позывному. «Петров, я с тобой. Медпомощь идет».

• Взгляд: удерживайте контакт глазами, если он не избегает его. Ваш взгляд должен быть спокойным, уверенным, сосредоточенным на нем, а не бегающим по сторонам (даже если вы сканируете угрозы, делайте это быстро, возвращая фокус на него).

• Прикосновение: только если это безопасно и уместно! Крепко, уверенно, но не агрессивно. Рука на плече (если не ранено), сжатие руки (если не ранена), фиксация головы при иммобилизации – могут передать поддержку и реальность присутствия. Избегайте неопределенных, суетливых прикосновений. Если сомневаетесь – не трогайте. Человек в острой реакции может воспринять прикосновение как угрозу.

• Ориентация в реальности: «Здесь и Сейчас». Человек в шоке, панике, острой стрессовой реакции (ОСР) может быть дезориентирован, оторван от реальности (диссоциация), погружен в воспоминания или страх будущего.

• Конкретика: говорите о том, что происходит сейчас, здесь. «Ты в укрытии. Рядом я, Иванов. Ты ранен в ногу. Я наложил жгут. Кровь остановилась. Мы ждем БМП для эвакуации. Сейчас безопасно». Повторяйте ключевую информацию спокойно. «Дыши. Вдох… Выдох…».

• Простота и ясность: короткие, понятные фразы. Никаких абстракций, философии, длинных объяснений. «Мы тебя не оставим. Эвакуация через 10 минут».

• Восстановление контроля: дайте ему простую, посильную задачу, если он в сознании и способен. «Попробуй подвигать пальцами здоровой руки. Молодец». «Следи за дыханием: вдох на раз-два, выдох на три-четыре». Это возвращает ощущение управления хоть чем-то.

• Нормализация реакций: «То, что ты чувствуешь – нормально». Страх, дрожь, тошнота, потливость, желание плакать или кричать, ощущение нереальности – это нормальные реакции ненормальной ситуации. Скажите об этом прямо: «Петров, дрожь – это нормально. Организм мобилизуется. Ты справишься». Избегайте фальшивого оптимизма («Все будет хорошо!») и обесценивания («Соберись, тряпка!»).

• Слушание (Ограниченное): если человек начинает говорить, слушайте. Не перебивайте. Кивайте. Кратко отражайте его чувства или ключевые слова: «Да, это был сильный взрыв», «Понимаю, страшно». Не требуйте рассказов, не допытывайтесь. Если он замолкает – не заставляйте продолжать. Ваше присутствие важнее подробностей. Если его речь бессвязна или полна ужаса – мягко возвращайте в «здесь и сейчас»: «Сейчас ты в безопасности со мной. Дыши».

⚡️⚡️⚡️⚡️