Чтобы вы жили обычной жизнью, умывались горячей водой, пили с утра кофе или чай, комфортно ехали на работу, каждый месяц для вас лично планета Земля отдаёт тонну материалов — топлива, биомассы, нерудных и рудных. В год набегает более 12 тонн, а за всю жизнь почти 1000 тонн или 15 вагонов. И так на каждого человека!
За последние полвека не было пятилетки, когда из планеты извлекалось меньше материалов, нежели в предыдущую. Очевидно, этот тренд рано или поздно сломается, и больно будет всем жителям планеты Земля.
Однако мы живём в самой большой стране мира, и 12 тонн извлеченных материалов в год на человека в нашей стране — это заметно меньшее насилие над землёй, нежели в густонаселённых странах — Индии, Китае или Пакистане. И очевидно, «извлекаемые» ресурсы в этих странах закончатся раньше, чем у нас. Этот дисбаланс — путь к конфликту, на столько глубокому, что он может стереть мир в том понимании, которое мы знаем: собственности, государствами, компаниями и другими юридическими абстракциями.
Чтобы вы жили обычной жизнью, умывались горячей водой, пили с утра кофе или чай, комфортно ехали на работу, каждый месяц для вас лично планета Земля отдаёт тонну материалов — топлива, биомассы, нерудных и рудных. В год набегает более 12 тонн, а за всю жизнь почти 1000 тонн или 15 вагонов. И так на каждого человека!
За последние полвека не было пятилетки, когда из планеты извлекалось меньше материалов, нежели в предыдущую. Очевидно, этот тренд рано или поздно сломается, и больно будет всем жителям планеты Земля.
Однако мы живём в самой большой стране мира, и 12 тонн извлеченных материалов в год на человека в нашей стране — это заметно меньшее насилие над землёй, нежели в густонаселённых странах — Индии, Китае или Пакистане. И очевидно, «извлекаемые» ресурсы в этих странах закончатся раньше, чем у нас. Этот дисбаланс — путь к конфликту, на столько глубокому, что он может стереть мир в том понимании, которое мы знаем: собственности, государствами, компаниями и другими юридическими абстракциями.
Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from id
