Vladimir Pastukhov

Размышления о причинах, побудивших русских так неожиданно быстро сплотиться  на почве войны, внезапно нарушившей сонную размеренность европейского  бытия, неизбежно приводят к мысли об очень сложной и внутренне противоречивой природе этой войны. Помимо того, что она является гражданской (внутри) и империалистической (снаружи), о чем я неоднократно писал, так она еще и парадоксальным образом является по восприятию одновременно «колониальной» по отношению к Украине и «антиколониальной» по отношению к Западу (в первую очередь, по отношению к США). Это очень тонкий момент, который, как мне кажется, часто упускается из вида.
 
Мы совершенно справедливо указываем на то, что для Украины эта война является экзистенциальной, что она воспринимается украинским обществом не как война за территории (Крым, Донбасс и так далее), а как война за независимость от России. Именно поэтому территориальные уступки агрессору не рассматриваются как способ решения проблемы и путь к прекращению войны. Но мы так же часто забываем, что значительной частью российских элит и российского народа эта война тоже рассматривается как война за независимость, но уже самой России от США и Запада в целом, и поэтому тоже воспринимается как экзистенциальная. И точно так же именно поэтому компромисс с Украиной не рассматривается как решение проблемы, потому что для этой (подавляющей в данный момент) части русского общества дело вообще не в Украине. Она просто оказалась в плохое время в несчастливом месте. Русские в экстазе воюют с Америкой и это, как сказал бы Михалков, многое объясняет.
 
Картинка вырисовывается гротескная. По отношению к Украине Россия позиционирует себя как метрополия, претендующая на контроль над Украиной как своей исторической колонией. А вот по отношению к Америке Россия выступает в качестве государства, борющегося за свою собственную независимость в связи с угрозой колонизации.  И это отношение есть не следствие войны, а как раз таки ее предпосылка, нечто глубоко укорененное в народном подсознании, что тайно корежило и жгло русскую душу десятилетиями, если не столетиями, и что поэтому вспыхнуло как стог сухого сена в жаркий летний день от нечаянно брошенного окурка, когда птенцы «гнезда Суркова»перепридумали войну как политтехнологию. Как это часто бывает в обычной жизни, русская агрессия оказалась оборотной стороной русских фобий.
 
Сейчас в паблике появляется все больше историй о необъяснимых преображениях многих образованных, состоятельных и в общем-то не злобных по натуре русских людей, у которых реально был выбор, но которые предпочли стать «zомби». Это правда, и каждый из нас может привести десятки таких примеров. Объяснение не лежит на поверхности, и все же оно есть. Это не страх, не корысть и не тупоумие (хотя бы в форме временного затмения). Это то, что Муравьев («Веховский») называл «ревом племени». Внезапно вспыхнувшее как озарение ощущение, что русская Антлантида уходит в пучины Антлантики, превращается в еще одну мертвую цивилизацию  на дне пиратского «англосаксонского» сундука.  С морально-этической точки зрения – так себе объяснение, с исторической – вполне достаточное.
 
В этой войне и Украина, и Россия сражаются на самом деле за достаточно внятные исторические перспективы, но делают это  по-разному. Украина «меняет сторону», чтобы улучшить свою тактическую позицию: была сателлитом российской империи, собирается стать частью Евросоюза (в широком смысле). Какой именно частью, ее сейчас мало волнует, – любой, лишь бы подальше от России. Россия, напротив, воюет за сохранение своей «самости», даже ценой потери комфортного места в задних рядах европейского партера в качестве сырьевого придатка европейской цивилизации. Обе цели являются понятными и «исторически легитимными» в качестве оправдания жертв для обоих воюющих народов, что, скорее всего, сделает эту войну  бесконечно долгой. Прекратят войну не те, кто выступает с пацифистских позиций, а те, кто скомпрометирует войну как инструмент, то есть докажет, что для достижения обозначенных целей война была порочным, ошибочным и дискредитирующим средством.

www.group-telegram.com/id/v_pastukhov.com/730

142.9K viewsAug 3, 2023 at 13:17

Размышления о причинах, побудивших русских так неожиданно быстро сплотиться  на почве войны, внезапно нарушившей сонную размеренность европейского  бытия, неизбежно приводят к мысли об очень сложной и внутренне противоречивой природе этой войны. Помимо того, что она является гражданской (внутри) и империалистической (снаружи), о чем я неоднократно писал, так она еще и парадоксальным образом является по восприятию одновременно «колониальной» по отношению к Украине и «антиколониальной» по отношению к Западу (в первую очередь, по отношению к США). Это очень тонкий момент, который, как мне кажется, часто упускается из вида.
 
Мы совершенно справедливо указываем на то, что для Украины эта война является экзистенциальной, что она воспринимается украинским обществом не как война за территории (Крым, Донбасс и так далее), а как война за независимость от России. Именно поэтому территориальные уступки агрессору не рассматриваются как способ решения проблемы и путь к прекращению войны. Но мы так же часто забываем, что значительной частью российских элит и российского народа эта война тоже рассматривается как война за независимость, но уже самой России от США и Запада в целом, и поэтому тоже воспринимается как экзистенциальная. И точно так же именно поэтому компромисс с Украиной не рассматривается как решение проблемы, потому что для этой (подавляющей в данный момент) части русского общества дело вообще не в Украине. Она просто оказалась в плохое время в несчастливом месте. Русские в экстазе воюют с Америкой и это, как сказал бы Михалков, многое объясняет.
 
Картинка вырисовывается гротескная. По отношению к Украине Россия позиционирует себя как метрополия, претендующая на контроль над Украиной как своей исторической колонией. А вот по отношению к Америке Россия выступает в качестве государства, борющегося за свою собственную независимость в связи с угрозой колонизации.  И это отношение есть не следствие войны, а как раз таки ее предпосылка, нечто глубоко укорененное в народном подсознании, что тайно корежило и жгло русскую душу десятилетиями, если не столетиями, и что поэтому вспыхнуло как стог сухого сена в жаркий летний день от нечаянно брошенного окурка, когда птенцы «гнезда Суркова»перепридумали войну как политтехнологию. Как это часто бывает в обычной жизни, русская агрессия оказалась оборотной стороной русских фобий.
 
Сейчас в паблике появляется все больше историй о необъяснимых преображениях многих образованных, состоятельных и в общем-то не злобных по натуре русских людей, у которых реально был выбор, но которые предпочли стать «zомби». Это правда, и каждый из нас может привести десятки таких примеров. Объяснение не лежит на поверхности, и все же оно есть. Это не страх, не корысть и не тупоумие (хотя бы в форме временного затмения). Это то, что Муравьев («Веховский») называл «ревом племени». Внезапно вспыхнувшее как озарение ощущение, что русская Антлантида уходит в пучины Антлантики, превращается в еще одну мертвую цивилизацию  на дне пиратского «англосаксонского» сундука.  С морально-этической точки зрения – так себе объяснение, с исторической – вполне достаточное.
 
В этой войне и Украина, и Россия сражаются на самом деле за достаточно внятные исторические перспективы, но делают это  по-разному. Украина «меняет сторону», чтобы улучшить свою тактическую позицию: была сателлитом российской империи, собирается стать частью Евросоюза (в широком смысле). Какой именно частью, ее сейчас мало волнует, – любой, лишь бы подальше от России. Россия, напротив, воюет за сохранение своей «самости», даже ценой потери комфортного места в задних рядах европейского партера в качестве сырьевого придатка европейской цивилизации. Обе цели являются понятными и «исторически легитимными» в качестве оправдания жертв для обоих воюющих народов, что, скорее всего, сделает эту войну  бесконечно долгой. Прекратят войну не те, кто выступает с пацифистских позиций, а те, кто скомпрометирует войну как инструмент, то есть докажет, что для достижения обозначенных целей война была порочным, ошибочным и дискредитирующим средством.

BY Vladimir Pastukhov