Боб Дилан, Андрей Вознесенский и Зоя Богуславская в Переделкино

В 1985 году поэт и легенда фолк- и рок-музыки приезжал в Москву на XII Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Помимо отечественных авторов — Булата Окуджавы, Андрея Дементьева и Роберта Рождественского, на сцену должны были выйти их зарубежные коллеги — в том числе сам Дилан.

После выступления они отправились в Переделкино на дачу Андрея Андреевича — вот те самые кадры с этого вечера!

Кстати, сегодня в сети выходит байопик про Боба Дилана. В главной роли — Тимоти Шаламе.

«Мертвые города» Бориса Свешникова и Эгона Шиле

На -1 этаже ЦВ, в зале «Сумеречный город», представлена картина Бориса Свешникова «Мертвый город». В ней художник изобразил мерцающее междумирье — пространство, в котором смерть и жизнь, дрема и действительность переплетаются в мелких мозаичных мазках. Это одна из отправных точек «Темной Оттепели» в ее мистическое измерение.

Картину с точно таким же названием можно найти у классика австрийского экспрессионизма Эгона Шиле. Несмотря на то что этот городской пейзаж написан в другой цветовой гамме, он очень точно рифмуется с «просмертованной» лирикой Свешникова. Художник изображает на холсте место рождения своей матери, однако «выносит» его за пределы земного порядка. Город в исполнении Шиле — это почти существующее место, балансирующее на грани мирского и загробного.

Интересные сближенья!

Московский музей современного искусства празднует 25-летие и показывает выставку «Вещи и видения». В грандиозный проект вошли произведения российских художников последней трети XX–XXI веков, в том числе видеомы Андрея Вознесенского.

Его работа, посвященная Марселю Прусту, находится в разделе «Музей»: она посвящена неуловимой природе времени и оказала значительное влияние на современное художественное мышление.

Попросили руководителя научного отдела ММОМА Андрея Егорова рассказать о работе подробнее:

«Раздел “Музей” в структуре “Вещей и видений” — это своего рода выставка в выставке, одновременно эпилог и сердцевина всей экспозиции. В галерее-коридоре, словно в капсуле между двумя анфиладами, показаны произведения 20 художников, созданные на протяжении XX века. Эти вещи справедливо носят имя шедевров нашей коллекции. Все они в своей фактурной материальности проявляют визионерский авторский жест.

Первыми экспонатами здесь стали уникальный поздний автопортрет Казимира Малевича, пронзительный “веласкесовский” образ художника, смотрящего в бездну истории искусства, а напротив этой картины — листы с пророческими диаграммами “Досок судьбы” Велимира Хлебникова. Затем, продвигаясь вглубь коридора, зритель встречает Гончарову и Бурлюка, Криммера и Челищева, Родченко и Никритина, Лабаса, Шварцмана и Глебову, Старженецкую, Беленка и других. В отличие от остальных разделов выставки, работы здесь расположены хронологически, а сквозной темой, собственно, становится само время, способность художника смотреть сквозь него, через вещь и образ подниматься над потоками истории. И конечно, способность музея посредством аранжировки физических предметов, сохраненных в его стенах, приоткрывать глубинные измерения бытия.

“Пруст” Андрея Вознесенского завершает именно этот раздел экспозиции. Работа, созданная, что символично, в 1991 году, на стыке эпох, — пример бравурного воплощения поэтического смысла в объекте-ребусе. Принадлежит она к циклу так называемых видеом Вознесенского, каждая из которых в традициях футуристической типографики и неодадаистического коллажа превращает в емкий визуальный образ цепочку ассоциативных, почти невыразимых смыслов — эффектно соединяет изображение и слово в отточенную выразительную формулу. Как правило, видеомы посвящены повлиявшим на Вознесенского писателям, поэтам и художникам.

Работа эта требует непосредственного контакта. Сквозь линзу в букве “O” зритель видит недостающую последнюю букву в каллиграфически выведенной латинским маюскулом фамилии Пруста, загадочного модерниста, автора циклического сверхтекста: “T” – “утраченное” и расшифрованное, сместившееся, относительное время. Столь пристально наблюдаемое и столь ускользающее. Таки весь наш коридор-музей осеняет сверкающее стихотворное заклинание Хлебникова: “И понял вдруг: нет времени. На крыльях поднят как орел, я видел сразу, что было и что будет, Пружины троек видел я и двоек в железном чучеле миров, упругий говор чисел. И стало ясно мне, что будет позже”».