Если абстрагироваться от провокативности любви Маска к AfD, то я вижу первые очертания сценария того, как „Альтернатива“ всё-таки пробивает санитарный кордон и приходит к власти.

Немецкой политике имманентно нужен четкий барьер на правом фланге. Несмотря на попытки отождествить левые и правые края спектра (СDU приняла комбинированное решение об исключении коалиций с die Linke и AfD), именно рубеж к радикалам справа — это определяющая черта немецкого политикума. Германия, в которой такого брандмауэра не будет, станет уже какой-то новой страной. С левого края мы видим успешную аккультурацию критиков, хотя за ними всеми когда-то наблюдали спецслужбы как за подозрительными: Левые стали защитниками конституционных правил игры, несмотря на своё ГДР-овское происхождение и догматический антагонизм ко всем остальным. Зелёные превратились из партии базисной демократии с антипатией к профессиональной политике в государственническую силу, ястребиную наружу и набирающую опыт правления внутри страны (я даже не про „Светофор“, а про экономически сильный Баден-Вюртемберг, Северный Рейн-Вестфалию и Шлезвиг-Гольштейн). BSW, несмотря на всю напускную непримиримость, через несколько месяцев после создания уже входит в земельные правительства и подпирает власть.

А вот справа долгие годы действовал принцип Франца Йозефа Штрауса (CSU): «Правее от меня не будет демократов». Это был „Лимес“ немецкой политики: по эту сторону — силы, выучившие уроки истории, а по ту — сборная солянка всех, отрицающих республиканский консенсус: ревизионисты, антиевропейцы, неонацисты (в ранние годы ФРГ — просто нацисты), рейхсбюргеры, конспирологи-антисемиты, этнонационалисты, сторонники германского великодержавного шовинизма. С меркелевским разворотом CDU в центр произошёл отлив: Стена на правом фланге оголилась, и AfD укрепилась по обе её стороны. В AfD все еще есть „обычные“ евроскептики и старомодные консерваторы, разочарованные CDU, а также экономисты-диссиденты, противостоящие евро, распределительным механизмам внутри и снаружи ЕС. Это, в целом, "просто" очень правые, но не антисистемные игроки.

Однако проблема AfD для всех остальных — и, когда-нибудь (скоро), для самой себя — в том, что она вообще не проводит заградительную черту „правее от себя“. Все перечисленные подгруппы в ней есть, и отмежевание происходит только от тех индивидов, кого поймали за руку на чём-то криминальном. В остальном партия всё больше погружается в идейный мир беспредельного (буквально) правого антисистемного реванша, который по тональности повторяет „консервативную революцию“ столетней давности. И пока фракция Хёкке-Кубичека усиливается, никаких оснований ожидать „естественной нормализации“ нет.

У AfD отмобилизован практически весь существующий электорат, а перспектив на власть так и нет. CDU/CSU под Мерцем и Зёдером собрались отвоевать потерянную „территорию“ ортодоксального консерватизма и патриотизма, снова оттеснить AfD за Стену.

Но это всё не учитывает такой помощи, какую AfD получила вчера. Догматический антиамериканизм AfD с приходом Трампа, Вэнса и Маска может быстро превратиться в новый трансатлантизм. Историческая судьба Германии связана с гигантскими усилиями по реабилитации в глазах Запада, и она очень чутко следит за тем, что происходит за океаном. Если в течение следующих 4–8 лет оттуда будет стабильно поступать сигнал, что предпочтительным партнёром для республиканцев является уже не CDU и FDP, а AfD (позиция по Израилю, Украине, ослаблению глобалистских институтов в целом — весьма подходит республиканцам), то внутри немецкого политикума может появиться функциональный запрос на демонтаж брандмауэра изнутри, с „этой“ стороны. Добавим к этому новости о том, что Трамп затребует от европейцев до 5 % оборонных расходов и увяжет выполнение требования с предоставлением торговых преференций (или, точнее, отказом от санкций). В этом случае у условного альянса AfD с отдельными группами старого правого мейнстрима в Union и FDP может появиться общая повестка, легитимирующая снятие заградительного барьера. Снаружи брандмауэр не пробить. А вот совместными усилиями — вполне.