Миропорядок завязан на горле
Чем ближе к логову упырей и финансовому олимпу, тем чаще встречается печать подчинения, замаскированная под дресс-код. Будучи моложе, я никак не мог понять – зачем король Испании, а сегодня и Британии, мелькает в кадре со стилизованной горловой петлёй, сдвинутой на несколько миллиметров от удушения. Неужели все эти короли настолько марионетки, что даже они вынуждены проговариваться о своём реальном статусе? Да ещё так нелепо. Альфа-самцы заявляют о собственном ранге через предмет, сжимающий горло.
Галстук для неспящего – это код узнавания, важная метка, означающая: «я присягнул системе за статус и не возражаю, что она держит меня за глотку». Такой сакральный шов цивилизации – не аксессуар, это заявка, верховная символика рабства, легализованная как стиль. Чем выше ты в иерархии, тем дороже ткань петли на горле. А чем она дороже, тем изощрённее ложь, на которую ты подписался. И тем более ты обязан носить свой пароль, если участвуешь в ритуале управления массами. Как символ клятвы, как паспорт лояльности. Иначе – ты не в игре.
Почему отвращение к галстуку – это не каприз, а инстинкт? Потому что тело не врёт. Шея – зона доверия. Если тебе сдавливают шею, пусть даже шёлком, ты уже отдал самую уязвимую точку. Причём, отдал центр речи. А речь – это акт воли, метафизический удар в мир. И чем громче ты хочешь сказать, тем свободнее должна быть гортань.
Вот почему отдавшему горло так тяжело выдавить правду. Галстук ведь не только обрезает власть головы над человеком, он механизм самоцензуры: «Я не кричу. Я вписан. Я согласен». Любая сдавленность воспринимается как: «замолчи, повинуйся, не смей тявкать». На этом строится весь текущий миропорядок – на контроле высказывания, на удушении правды. И именно поэтому бунт против галстука далеко не из сферы эстетики. Это сигнал остатков свободы.
Чем ближе к логову упырей и финансовому олимпу, тем чаще встречается печать подчинения, замаскированная под дресс-код. Будучи моложе, я никак не мог понять – зачем король Испании, а сегодня и Британии, мелькает в кадре со стилизованной горловой петлёй, сдвинутой на несколько миллиметров от удушения. Неужели все эти короли настолько марионетки, что даже они вынуждены проговариваться о своём реальном статусе? Да ещё так нелепо. Альфа-самцы заявляют о собственном ранге через предмет, сжимающий горло.
Галстук для неспящего – это код узнавания, важная метка, означающая: «я присягнул системе за статус и не возражаю, что она держит меня за глотку». Такой сакральный шов цивилизации – не аксессуар, это заявка, верховная символика рабства, легализованная как стиль. Чем выше ты в иерархии, тем дороже ткань петли на горле. А чем она дороже, тем изощрённее ложь, на которую ты подписался. И тем более ты обязан носить свой пароль, если участвуешь в ритуале управления массами. Как символ клятвы, как паспорт лояльности. Иначе – ты не в игре.
Почему отвращение к галстуку – это не каприз, а инстинкт? Потому что тело не врёт. Шея – зона доверия. Если тебе сдавливают шею, пусть даже шёлком, ты уже отдал самую уязвимую точку. Причём, отдал центр речи. А речь – это акт воли, метафизический удар в мир. И чем громче ты хочешь сказать, тем свободнее должна быть гортань.
Вот почему отдавшему горло так тяжело выдавить правду. Галстук ведь не только обрезает власть головы над человеком, он механизм самоцензуры: «Я не кричу. Я вписан. Я согласен». Любая сдавленность воспринимается как: «замолчи, повинуйся, не смей тявкать». На этом строится весь текущий миропорядок – на контроле высказывания, на удушении правды. И именно поэтому бунт против галстука далеко не из сферы эстетики. Это сигнал остатков свободы.
Редкие кадры. Монстрозная городская ратуша Миннеаполиса величиной с квартал и процесс её возведения в XIX веке, случайно попавший на камеру. В цвете. По официальной версии сроки строительства без отделки заняли целых 4 года, а численность местных жителей составляла на тот момент около 50 тысяч человек.
Кстати, именно взыскательная общественность, нищенствующая в халупах, потребовала, чтобы здание для властей было исполнено в неороманском стиле и непременно из ортонвильского гранита, отдельные блоки которого в конструкции весят более 20 тонн.
Возили их привычным способом, запечетлённым на втором видео, из точки, лежащей на расстоянии 265 километров от места ваяния. Высота – 105 метров. Стоимость – 10 баксов за кубометр. Тяжёлая техника и подъёмные краны не применялись. В этом не было необходимости.
Кстати, именно взыскательная общественность, нищенствующая в халупах, потребовала, чтобы здание для властей было исполнено в неороманском стиле и непременно из ортонвильского гранита, отдельные блоки которого в конструкции весят более 20 тонн.
Возили их привычным способом, запечетлённым на втором видео, из точки, лежащей на расстоянии 265 километров от места ваяния. Высота – 105 метров. Стоимость – 10 баксов за кубометр. Тяжёлая техника и подъёмные краны не применялись. В этом не было необходимости.