Работа — она штука долговечная
Каслинское кладбище, памятник Василию Торокину, герою бажовского сказа "Чугунная бабушка"
Каслинское кладбище, памятник Василию Торокину, герою бажовского сказа "Чугунная бабушка"
(таймлупом подбросило старую запись в некоторой соцсети)
Шик какой.
Подпись: «Справа Татьяна Диденко, слева от нее - Софья Губайдулина, рядом с ней Игорь [Летов] - перед ним магнитофон. Справа от колонны, за Игорем в тюбетейке виден А. Липницкий и справа от него в черных очках Борис Гребенщиков. Москва, 1982»
Ну и это тоже:
"- Буквально сразу же после приобретения гитары мне удалось вписать Игоря в музыкальный проект. В Москву приезжал Курехин. И мы играли вместе в подвале общежития МИФИ. На барабанах Африка. На гитаре играл, по-моему, Александр Костырев – московский гитарист. А на бас-гитаре играл Игорь. Я Игоря привел с инструментом. Костырев ему показал пальцы, какую-то фигуру: «Вот ее и играй». И вот состоялось наше выступление.
- То есть, дебют вашего брата на сцене состоялся с «Поп-Механикой»?
- Это еще не была «Поп-Механика». Это был небольшой курехинский проект «Crazy Music Orchestra». Но это был первый выход Игоря на сцену – такой официальный, с публикой. Но это, конечно, подпольный концерт. "
Шик какой.
Подпись: «Справа Татьяна Диденко, слева от нее - Софья Губайдулина, рядом с ней Игорь [Летов] - перед ним магнитофон. Справа от колонны, за Игорем в тюбетейке виден А. Липницкий и справа от него в черных очках Борис Гребенщиков. Москва, 1982»
Ну и это тоже:
"- Буквально сразу же после приобретения гитары мне удалось вписать Игоря в музыкальный проект. В Москву приезжал Курехин. И мы играли вместе в подвале общежития МИФИ. На барабанах Африка. На гитаре играл, по-моему, Александр Костырев – московский гитарист. А на бас-гитаре играл Игорь. Я Игоря привел с инструментом. Костырев ему показал пальцы, какую-то фигуру: «Вот ее и играй». И вот состоялось наше выступление.
- То есть, дебют вашего брата на сцене состоялся с «Поп-Механикой»?
- Это еще не была «Поп-Механика». Это был небольшой курехинский проект «Crazy Music Orchestra». Но это был первый выход Игоря на сцену – такой официальный, с публикой. Но это, конечно, подпольный концерт. "
Forwarded from Синичкин хлеб / Ульяна Бисерова
Подоспели фотографии с третьего, завершающего дня фестиваля #РыжийФест. Ещё, конечно, предстоит осмыслить все это
Forwarded from Екатерина Каретникова | #прокнижное (Katerina)
Из воспоминаний 2020
#прокнижное
Я обещала и я расскажу про новый роман Шамиля Идиатуллина «Последнее время».
«Последнее время» пришло. Вернее, если совсем честно, приехало с курьером, завернутое в пять слоев пленки и скотча. Руками не развернешь, пришлось осторожно, слой за слоем, разрезать ножницами. И вот тогда уже увидеть его таким, какое оно есть. Очень красивым, кстати. И очень удобного формата. С четким и достаточно крупным шрифтом. С обложкой, не шершавой и не гладкой, а именно такой, какой нужно, чтобы было приятно прикасаться. И чтобы даже показалось на миг, что книга чуть-чуть теплее обычного, хоть так не бывает. Или бывает, но не в реальной жизни.
Но в нереальной жизни героев книги тоже много чего не бывало раньше. Не бывало, а потом случилось. Потому что «Последнее время» - оно не такое, как все остальные времена.
Собственно, я провалилась в текст, как проваливаются в воду. Вроде идешь-идешь, и земля под ногами твердая, а потом р-раз — и нет уже никакой земли, и опоры под ногами нет. И мир вокруг незнакомый, жутковатый, но осязаемый, выпуклый, с резкими звуками, острыми запахами, яркими красками и людьми. Ну и не только людьми, а всеми, кто в нем живет.
Не буду даже пытаться пересказывать сюжет. Читать и открывать для себя линию за линией, поворот за поворотом, ход за ходом — отдельное удовольствие.
Не буду описывать героев. Про них нужно читать, потому что иначе может получиться как в старом анекдоте «Беня напел». А зачем?
Если «Последнее время» - это притча, то у нее даже не тройное дно, а все гораздо сложнее, считать — не пересчитать.
Если это сказка, то очень страшная, но в ней все по-настоящему до последней страницы.
Если это правда, то про нас. Про всех нас, с нашей внутренней, глубинной стороны.
И ты - читатель чувствуешь и видишь себя в каждом из героев. И неважно — кто он. Все равно, его боль — твоя боль, его страх — твой страх, его хоть крохотное, но счастье — твое счастье. Держи и не отпускай.
Роман многогранен и многолик. И он тоже не отпустит. Долго-долго не отпустит.
А еще, дочитав, можно верить (или надеяться, или зажмуриться и твердо знать), что даже после этого последнего времени, что-то будет. И что все те, кто друг другу так нестерпимо нужны, найдутся. Человек ли, народ ли. Или земля. Найдутся и не потеряются. Ни на грани, ни за гранью. Никогда, даже в «Последнее время».
#прокнижное
Я обещала и я расскажу про новый роман Шамиля Идиатуллина «Последнее время».
«Последнее время» пришло. Вернее, если совсем честно, приехало с курьером, завернутое в пять слоев пленки и скотча. Руками не развернешь, пришлось осторожно, слой за слоем, разрезать ножницами. И вот тогда уже увидеть его таким, какое оно есть. Очень красивым, кстати. И очень удобного формата. С четким и достаточно крупным шрифтом. С обложкой, не шершавой и не гладкой, а именно такой, какой нужно, чтобы было приятно прикасаться. И чтобы даже показалось на миг, что книга чуть-чуть теплее обычного, хоть так не бывает. Или бывает, но не в реальной жизни.
Но в нереальной жизни героев книги тоже много чего не бывало раньше. Не бывало, а потом случилось. Потому что «Последнее время» - оно не такое, как все остальные времена.
Собственно, я провалилась в текст, как проваливаются в воду. Вроде идешь-идешь, и земля под ногами твердая, а потом р-раз — и нет уже никакой земли, и опоры под ногами нет. И мир вокруг незнакомый, жутковатый, но осязаемый, выпуклый, с резкими звуками, острыми запахами, яркими красками и людьми. Ну и не только людьми, а всеми, кто в нем живет.
Не буду даже пытаться пересказывать сюжет. Читать и открывать для себя линию за линией, поворот за поворотом, ход за ходом — отдельное удовольствие.
Не буду описывать героев. Про них нужно читать, потому что иначе может получиться как в старом анекдоте «Беня напел». А зачем?
Если «Последнее время» - это притча, то у нее даже не тройное дно, а все гораздо сложнее, считать — не пересчитать.
Если это сказка, то очень страшная, но в ней все по-настоящему до последней страницы.
Если это правда, то про нас. Про всех нас, с нашей внутренней, глубинной стороны.
И ты - читатель чувствуешь и видишь себя в каждом из героев. И неважно — кто он. Все равно, его боль — твоя боль, его страх — твой страх, его хоть крохотное, но счастье — твое счастье. Держи и не отпускай.
Роман многогранен и многолик. И он тоже не отпустит. Долго-долго не отпустит.
А еще, дочитав, можно верить (или надеяться, или зажмуриться и твердо знать), что даже после этого последнего времени, что-то будет. И что все те, кто друг другу так нестерпимо нужны, найдутся. Человек ли, народ ли. Или земля. Найдутся и не потеряются. Ни на грани, ни за гранью. Никогда, даже в «Последнее время».