Гита Гопинат, не только первый заместитель директора-распорядителя МВФ, но и один (одна) из самых широко мыслящих экономистов современности, выступила с мощной речью на Всемирном конгрессе Международной экономической ассоциации. Речь важна с той точки зрения, что официальное лицо МВФ констатирует наличие экономической фрагментации между двумя блоками стран, которую прямо называет второй холодной войной. Более того, эта фрагментация рассматривается как необратимая, а рекомендации МВФ касаются не того, как ее преодолеть, а того, как с ней жить.

В 2017 г. мы с Рави Абделалом из Гарварда подготовили текст, в котором констатировали неизбежность движения от глобализованного мира к «миру регионов», так как для этого есть все экономические предпосылки. Мы писали о том, что такой формат организации мировой экономики (когда внутрирегиональные связи развиваются гораздо быстрее межрегиональных) в целом может являться даже более предпочтительным по сравнению с предшествующей глобализацией, но только если регионы останутся открытыми друг к другу.

Гопинат также справедливо указывает на важность этой открытости, видя каналами взаимодействия «неприсоединившиеся» страны. Как третьи страны небезуспешно справляются с ролью посредников в экономическом взаимодействии двух враждующих сторон – мы хорошо видим на примере России и обхода ей санкций.

Но думаю, что ситуация в целом гораздо хуже, чем предполагает МВФ. Проблема в том, что над экономическими причинами фрагментации, которые были главными в 2010-е и на которые обращали внимание мы с Рави, стали доминировать политические. Стандартный протекционизм дополняется санкциями, а отчасти становится неотличим от них (я об этом подробно пишу здесь). А это два разных типа издержек для экономических взаимодействий.

Стандартные протекционистские меры типа трамповских таможенных пошлин вредны, но предсказуемы. Китаю из-за них дорого продавать товары в США, поэтому он продает через условные Вьетнам или Мексику. Мексика и Вьетнам только рады, и за ними выстроились в очередь страны, которые хотят делать то же. В таком случае для смягчения ущерба от торговых ограничений отлично подходят названные Гопинат инструменты типа заключения соглашений о свободной торговле или более глубокого анализа экономической эффективности цепочек создания стоимости.

Но в случае, если это не таможенные пошлины, а санкции, такая логика не работает. Во-первых, возникает дополнительная неопределенность – из-за опасности вторичных санкций для контрагентов, дополнительных проверок на таможне, сложностей в банковском финансировании операций, стремления всех сторон перестраховаться и т.д. и т.п. Параллельно в вводящих санкции странах создается целая армия бюрократов, занимающихся проверками и выявлением нарушений, и этой армии надо оправдывать свое существование. Для малых стран выгоды от «неприсоединения» размываются, и в какой-то момент им может стать дешевле отказаться от «неприсоединения», примкнув (экономически, не обязательно политически) к тому или иному блоку: к какому – зависит от значимости для них того или иного рынка. Таким образом, в отличие от стандартных экономических протекционистских мер политические ограничения придают фрагментации самоусиливающийся характер, сужая пространство «неприсоединения». Мы хорошо видим это на примере России.

Каналы взаимодействия двух блоков сужаются в итоге до небольшого числа стран-тяжеловесов. В случае взаимодействия России с Западом – это в первую очередь Индия, ОАЭ, Турция, отчасти тот же Китай. Как только санкции (а не только протекционистские меры) начнут применяться массово по отношению к самому Китаю (а это, вероятно, вопрос времени), вот это будет настоящая вторая холодная война. С соответствующим ущербом от нее.

Итак, 28 Конференция сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (COP28) уходит на 13 декабря с непонятными перспективами по утверждению главного текста, посвященного промежуточному подведению итогов (GST). Нового драфта этого документа пока нет, вчерашним драфтом многие недовольны, особенно в западных странах и особо уязвимых государствах. Когда текст появится, обсудим его отдельно. А пока несколько общих комментариев:

1. Противоречия фундаментальны. Если в прошлом году главная линия разлома пролегала между развитыми и развивающимися странами (спорили в основном по финансам), то в этом году – между странами, зависящими от ископаемого топлива, и остальными (спорят по формулировке об отказе/сокращении использования ископаемого топлива). Впрочем, это ситуативный сдвиг – прошлая линия разлома тоже никуда не делась и с новой вполне пересекается.

2. ОАЭ преуспели в организации саммита. Условия безусловно имеют значение. Размеры площадки раза в три больше, чем в Шарм-эль-Шейхе в прошлом году, и раз в десять больше, чем в Глазго два года назад. Главные выигравшие от этого – не только делегаты, которым не надо было стоять в часовых очередях за бейджем или едой, но и национальные павильоны, которым удалось хорошо развернуться и в которых качество экспозиций и дискуссий было на ином уровне, чем в прошлые годы. Именно в национальных павильонах, на мой взгляд, здесь происходило максимум интересного. Можно отметить и Зеленую зону (открытое для публики пространство для технологических выставок, масспросвета, искусства и гражданских акций), которая не только производит сильное впечатление визуально и содержательно, но и не выглядит здесь как резервация, изолированная от основного пространства конференции.

3. ОАЭ (пока) провалились в медиации. Наличие варианта о Phase-out of fossil fuels в первом драфте текста слишком подняло ожидания (о сокращении использования ископаемого топлива раньше вообще не заикались – только уголь обсуждали, а тут сразу отказ от него). Последующий откат назад был неизбежен, но повлек за собой охоту на ведьм. И если «нефтегазовых лоббистов» на полях COP считают всегда, традиционно ужасаясь четырехзначным цифрам (как будто можно обсуждать сокращение выбросов без главных эмитентов), то в этот раз подкинули дровишек в огонь и сами ОАЭ, назначив главой COP28 руководителя нефтяной компании Султана Аль-Джабера, и ОПЕК, разославшая своим странам-членам письмо о недопустимости формулировки о phase-out. Основной же удар в итоге любезно взяла на себя Саудовская Аравия, выступив тараном на переговорах. Впрочем, понятно, что за ее могучей спиной стоит не один десяток стран, просто менее толстокожих и восприимчивых к давлению.

4. Впрочем, биография Аль-Джабера, козни ОПЕК и Саудовской Аравии выступают не более чем громоотводом. Проблема состоит в том, что стороны говорят на разных языках. Запад готов обсуждать лишь амбиции. Большая часть развивающихся стран хочет обсуждать в первую очередь инструменты имплементации. Забавно, что лозунг как раз саудовского павильона – “From ambition to action” – звучит как троллинг. Где выполнение тех обещаний, которые вы нам ранее давали? Как реализовать то, что вы призываете нас на себя взять? Как будет выглядеть отказ от ископаемого топлива чисто технически (просто представьте, что будет, если вдруг ОПЕК сейчас резко сократит добычу нефти)? За счет каких средств? Как зарабатывать бедным странам, находящимся от углеводородов в тотальной зависимости? На все эти вопросы Запад не дал никаких ответов. Без четкого плана действий и без понятных денег, которые можно предложить хотя бы бедным странам-экспортерам углеводородов – в таких условиях выходить с предложением по phase-out напоминает тактику поручика Ржевского. Впрочем, как известно, и он иногда преуспевал. Так что подождем до завтра.

​Ну что же, все-таки справились! Финальный текст промежуточного подведения итогов опубликован сегодня в 7 утра и только что принят без возражений под бурные аплодисменты всего зала. Был найден изящный компромисс.

1. Принята формулировка «Transitioning away from fossil fuels in energy systems…», что мягче чем «Phase out of fossil fuels», на котором настаивали развитые страны и наиболее уязвимые государства, но жестче, чем предыдущая формулировка «Reducing both consumption and production of fossil fuels…».
2. Добавлена оговорка, что «переходное топливо может играть роль облегчения энергоперехода», несколько успокоив производителей природного газа.
3. По всему тексту сохранены многочисленные упоминания различных способов сокращения выбросов: атомной энергетики, увеличения поглощений, технологий улавливания и захоронения выбросов, низкоуглеродного водорода.
4. Текст рябит от слов just/equitable transition, что отражает позицию развивающихся стран.

Само собой, остались уже обговоренные цели по утроению мощностей ВИЭ и удвоению скорости повышения энергоэффективности к 2030 г., а также по ускорению сокращения потребления угля.

Саммиту в ОАЭ удалось обеспечить решение, которое позволяет назвать саммит историческим: в тексте СОР впервые упомянуто ископаемое топливо, причем в достаточно решительной манере. Забавно, что из всех видов ископаемого топлива самой пострадавшей, кажется, выглядит нефть. И это произошло в ОАЭ под председательством руководителя нефтяной корпорации.

Сходил к @ru_global в телевизор. Весьма обстоятельно поговорили и об итогах COP28, и о докладе МВФ об экономической фрагментации. «Моя» часть начинается в 24:33

21 декабря в 15:00 выступаю по итогам климатической конференции в Дубае на тему: «Сложности перехода от лозунгов к прагматизму». Присоединяетесь! Будет здорово видеть и других участников COP28 - сверить наши впечатления

В китайском павильоне на COP имел возможность наблюдать работу будущего убийцы профессии переводчика-синхрониста. На сцене некоторые выступающие говорят на китайском, некоторые на английском. Рядом экран, с которого можно читать сказанное.

Что могу сказать... С китайского на английский переводит вполне внятно. Хороший английский распознает легко. Проблемы начинаются при плохом английском, который, как известно, и является настоящим языком международного общения.

Еще искусственный интеллект надо обучить климатической терминологии. Европейский пограничный компенсационный углеродный механизм (EU CBAM), которому и была посвящена сессия, у него оказывался то EU bomb, то sea band. Хотя кто знает, может так и было задумано...

Вышел полный текст моего недавнего интервью "Международному обозрению" - о конференции в Дубае и докладе МВФ

❗️Рад представить рейтинг регионов России по необходимости адаптации к изменению климата! На днях опубликована наша с Александром Чернокульским статья в Журнале Новой экономической ассоциации.

Для чего нужен такой рейтинг? Чтобы лица, принимающие решения, имели понятный механизм для определения приоритетов адаптации. Рейтинг не скажет, что именно надо делать (это зависит от специфики конкретных территорий), но покажет, где какие риски заслуживают особого внимания.

Мы рассматриваем четыре самых актуальных для России вида рисков: волны тепла в городах, засухи в с/х районах, лесные пожары и таяние вечной мерзлоты.

Рейтинг максимально прикладной. Он сделан для двух уровней принятия решений: регионального (насколько важен риск для региона в сравнении с другими регионами?) и национального (насколько важен риск в конкретном регионе для страны в целом?)

Конечный ли это продукт? Конечно нет. Мы понимаем, что есть много чего улучшать и собираемся делать это в дальнейшем. Но первый результат уже есть.

На сайте рейтинговой группы RAEX вышло интервью со мной, посвященное образованию в сфере ESG в целом и нашей образовательной программе "Экономика окружающей среды и устойчивое развитие" в частности. «Мы всегда пытаемся чуть-чуть предвидеть, чтобы занять те ниши, в которых со временем станем лидерами» - редкий случай, когда заголовок точно отражает содержание.

Текст интервью - по ссылке

В последнее время про каждый год можно сказать, что он имеет историческую значимость, и вряд ли в ближайшем будущем это прекратится. Думаю, впрочем, что за 2023 году мы окончательно переключились из режима оцепенения под накрывающей нас волной перемен в режим нащупывания новой нормали, нравится ли она кому-то или нет.

Для меня лично год выдался насыщенным: порядка 12 исследовательских проектов, 10 научных публикаций, более 50 авторских лекций, несколько десятков публичных выступлений, новый журнал и 11 новых выпусков мониторинга мировой экономики, 9 стран и более 40 рейсов. Многое сделано, еще больше предстоит.

В Новом году, дорогие друзья, хочу пожелать всем нам терпения, осмысления происходящего с холодной головой и постоянного стремления сделать мир немножечко лучше – хотя бы там, где мы с вами в силах это сделать…

P.S. Новогодняя открытка сгенерирована нейросетью: думаю, это тоже практики из новой реальности

​Праздники закончились, и мы рады представить годовой выпуск мониторинга GlobaBaro HSE "Мировая экономика в 2023 году и вызовы на 2024 год". Скачать его можно здесь. Получился практически полноценный outlook - фактически единственный такого рода в России. В пятницу в 15.00 - презентация. Присоединяйтесь!

В 2023 г. сохранилась проблема повышенной инфляции, которая, однако, начала замедление ввиду жесткой монетарной политики Центробанков и снижения цен на энергоносители. Высокие ключевые ставки и программы QT, проводимые ФРС и ЕЦБ, усилили финансовые и банковские риски в США, стагнацию на рынках недвижимости, усугубили бюджетную и долговую уязвимость в развитых и развивающихся странах, а также оказали замедляющий эффект на экономическую активность. Дедолларизация, регионализация и ускорение эрозии системы глобальной безопасности также были важнейшими трендами 2023 г.

2023 г. стал фактически первым полноценным годом, когда мир не испытывал карантинных ограничений COVID-19 - туристические потоки почти полностью восстановились до уровня 2019 г., а потребление услуг росло активнее, чем товаров длительного пользования. Из-за этого, а также на фоне повышенных производственных издержек (в первую очередь, в Европе) глобальная промышленность демонстрировала более слабую динамику, чем сфера услуг, а мировая торговля товарами демонстрировала худшие за последние 10 лет темпы роста (не считая 2019 г. и 2020 г.).

Энергетические рынки в 2023 г. отошли от рекордных ценовых значений 2022 г. Это улучшало условия для экономической активности и замедления инфляции. Однако ужесточение монетарной политики в развитых странах, а также последствия энергетических шоков 2021-2022 гг. привели к замедлению темпов роста мировой экономики в 2023 г. до 3,0% (vs 3,5% в 2022 г.). В первую очередь это происходило на фоне стагнации в Еврозоне и Великобритании.

Развитие комплекса рисков в экономической сфере (банковских, долговых, ипотечных рисков), тренды фрагментации мировой экономики и изменения архитектуры мировой финансовой системы, климатическая повестка и проблема неравенства, наряду с геополитическими вызовами, будут во многом определять траекторию развития мировой экономики в ближайшие годы.

Небольшой привет из прошлого года: вышло видео моего декабрьского выступления на семинаре "Сложности перехода от лозунгов к прагматизму: Итоги климатической конференции в Дубае"

Ну и заодно - моя статья в "Профиле" на эту же тему

Вышел наш третий мониторинг климатического регулирования - за сентябрь-декабрь 2023 г. Там много интересного - и в части российских документов, и в части международных. Далее будем переходить в квартальный формат

​Последнюю неделю я провел в Китае, где благодаря любезному приглашению РСМД имел уникальную возможность пообщаться с китайскими чиновниками, учеными и бизнесменами в двух городах.

Вот что бросается в глаза. В рассуждениях о международных отношениях выступления китайских и российских специалистов становятся неразличимы. Одинаковый нарратив необходимости перехода к многополярному миру, рассмотрение политики Запада через призму колониализма, артикуляция новой роли Глобального Юга/мирового большинства, представленного БРИКС+ и дружественными ему странами, необходимость ускоренного сотрудничества в Евразии… Полные гармония и взаимопонимание.

Но в рассуждениях об экономике нарративы различны. В России – идея технологического суверенитета и устойчивости экономики к санкциям. В Китае – идея новой модернизации, завоевание технологического лидерства в новых отраслях (искусственный интеллект, зеленые энергетика и транспорт).

В отношении России очень высоко оценивается устойчивость ее экономики к санкциям, однако довольно скептически – способность российской экономической модели обеспечить рост и качественное развитие российской экономики, способствующее росту благосостояния граждан.