Представьте, что вам нужно отредактировать перевод и он лежит перед вами вместе с оригиналом. Вы справедливо считаете, что прежде чем сверять их друг с дружкой фразу за фразой, неплохо было бы составить себе мнение обо всей книге (говорю условно: это может быть рассказ, повесть или роман, что угодно) в целом, а вы ее еще не читали и автора, для чистоты экперимента, тоже не знаете. Что вы прочтете сначала – оригинал или перевод?

Как ни странно, от этого выбора может зависеть и результат редактуры, особенно если вы не слишком опытный редактор. Если первым вы прочтете оригинал, вам будет труднее «поверить» в перевод, даже хороший, и вы будете больше к нему придираться. Это как с экранизацией прочитанной книги: много ли шансов на то, что фильм вам безусловно понравится и вы сочтете, что режиссер попал в точку и с трактовкой, и с кастингом? А перевод – это ведь тоже интерпретация, и она никак не может полностью совпасть с той, которая невольно складывается у вас, когда вы читаете оригинал. (Читатель – точно такой же интерпретатор, как переводчик, только менее внимательный.) Есть еще и объективная разница в восприятии текстов, написанных на разных языках; именно поэтому в начале работы над новой книгой переводчику бывает трудно нащупать верный тон (я это знаю и по своему опыту, и по словам коллег).

Это явление объясняет многое: и излишнюю суровость некоторых неопытных редакторов, и излишнее возмущение (хорошим) переводом книги некоторых читателей, сумевших прежде одолеть ее в оригинале. Вернемся к ситуации, описанной в первом абзаце: казалось бы, тогда напрашивается вывод, что сначала надо читать перевод, но и у этого варианта есть свои минусы, которые, возможно, превосходят минусы первого. Все-таки оригинал родился раньше, и если перевод вам понравится, но окажется от него чересчур далеким (да еще и вправду неудачным по духу), это сильно усложнит вам задачу его редактуры.

Так что куда ни кинь – всюду клин. Но не все так плохо; просто не надо забывать, что перевод и оригинал отличаются друг от друга принципиально, и переводчик всегда интерпретирует текст по-своему не потому, что он глуп и косорук, а потому, что иначе ни одну книгу ни прочесть, ни перевести невозможно.

#книжныйклубазарт

Всю последнюю неделю в связи с форсмажорными внешними обстоятельствами поддерживать удается только самые необходимые производственные процессы (это я так убого извиняюсь за то, что плохо сейчас веду канал). Таковых два: перевод (давненько не брал я в руки шашек, но это наконец случилось) и подготовка к запуску – нет, слава богу, не ракеты, а безобидного книжного клуба. Вот о ней расскажу чуть подробнее.

Я уже говорил, что первый сезон, если он состоится, будет посвящен рассказам, переведенным с английского. Обсуждать будем русскоязычные варианты (мои), а самые дотошные смогут прочесть и оригиналы и прикопаться к моим переводам, хотя бы из чистого любопытства. Рассказы я потихоньку выбираю, и пока они все почему-то оказываются из «Нью-Йоркера» – ну и ладно, не худшее место, откуда их можно взять. А кроме того, вырисовываются еще два любопытных обстоятельства.

Первое: по большей части это рассказы малоизвестных у нас писателей, плохо (или совсем не) представленных на русском. Заодно можно будет познакомиться с этими авторами поближе, они того стоят. И второе: вдруг обнаружилось, что кое-какие из их переводов по разным причинам даже не добрались до публикации (некоторые добрались, но едва ли попались многим на глаза). Считать ли это плюсом – неизвестно, но я бы скорей посчитал.

Глобальную стратегическую линию, в которую укладывается как минимум первый сезон, можно определить как

Short Story As Art,

а в подзаголовки для первого сезона просится

Great American Short Story,

но поскольку это подозрительно напоминает один дурацкий лозунг, который уже навяз в ушах, да и вообще звучит чересчур высокопарно, лучше изменить его на более скромное

Good American Short Story.

В ближайшее время мы с первым составом Круглого Экрана обсудим еще кое-какие технико-тактические моменты, а потом можно будет напрямую приступить к организации первой онлайн-встречи в Клубе – или, чего уж там, его торжественного открытия. Обо всем, что касается клубных дел, буду подробно писать здесь со специальным тегом, чтобы те, кого эта затея интересует, ничего не пропустили. Вообще постараюсь, чтобы Клуб был максимально прозрачным для всех, не только для его членов.

В июле, надеюсь, начнем.

#книжныйклубазарт

Вчера провели тренировочную встречу Клуба – обсудили на Круглом Экране рассказ Брета Энтони Джонстона «Встречи с неожиданными животными» (Bret Anthony Johnston, Encounters With Unexpected Animals). Прошло вроде бы неплохо, но об этом позже. А сейчас о другом: когда я перечитываю в процессе подготовки свои переводы, сделанные больше десяти лет назад, иногда происходят любопытные диалоги между мной теперешним и мной тогдашним – а третий я это наблюдаю и вот попробовал один такой диалог записать. (Для понятности: Ламбрайт, с точки зрения которого излагаются события, питает сложные чувства к новой подружке сына.)

Я теперь (читая перевод): «У нее были незавидная репутация, завидное тело и татуировка на шее в виде штрих-кода. Ламбрайт замечал ее, когда девушка завязывала свои зеленые волосы в конский хвост». Эй! У тебя тут ошибка!

Я тогда: Да что ты! Какая же?

Я теперь: Сколько раз, по-твоему, эта девушка могла при нем завязывать волосы в хвостик? Наверно, один раз только и завязала. Значит, надо было написать «заметил».

Я тогда: Умный, да?

Я теперь (скромно): Просто внимательный.

Я тогда: А ты посмотри в оригинал.

Я теперь (читая оригинал): «She had a reputation, a body, and a bar code tattooed on the back of her neck. Lambright sometimes glimpsed it when her green hair was ponytailed.» И правда, sometimes… Кстати, с артиклями в первой фразе ты ловко разделался, респект.

Я тогда: Не лаптем щи хлебаем.

Я теперь: Но все равно, вторая фраза вышла двусмысленной. Понятно, что ты имел в виду: что иногда девушка приходила с хвостом, и тогда он замечал татуировку. Но можно понять и иначе: что он замечал ее тогда, когда девушка завязывала волосы у него на глазах. Чтобы избежать этой двусмысленности, надо было написать так: «когда волосы девушки были забраны в хвостик».

Я тогда: Умный, значит?

Я теперь (скромно): Просто опытный.

Я тогда: Посмотри получше на предыдущую фразу.

Я теперь (читая): «У нее были…» Черт! Там уже есть «были»!

Я тогда: По-твоему, приличный переводчик может позволить себе две фразы подряд со словом «были»?

Я теперь: Определенно нет. Ну что же, тогда надо было плюнуть на sometimes и все равно написать «заметил, когда завязывала». Получилось бы неточно – пусть один раз и у него на глазах, – зато чисто.

Я тогда: Э, брат, так нельзя.

Я теперь: Почему это?

Я тогда: А потому, что одного раза маловато. Потому, что он не напрасно на нее все время пялится, это важно для сюжета.

Я теперь: Ах вот оно что!

Я тогда: По-твоему, я обо всем этом не думал? Думал, конечно. И выбрал из нескольких зол то, что мне показалось меньшим.

Я теперь: Ну извини, брат.

Я тогда: Критиковать-то вы все горазды, а ты поди-тко попереводи…

Я теперь: Ну ладно, ладно, не брюзжи. Уж и покритиковать нельзя…

Уходят в обнимку, распевая: «Травы, травы, травы не успели… тихо сам с собою, тихо сам с собою…»