Книжная среда Куплевацкой

​Екатерина Бакунина
«Тело»
 
Этот роман русской эмигрантки, впервые изданный девяносто лет назад, опасно современен. По языку, темам и даже критике. Тогда и сейчас «Тело» ругают за излишнюю «гинекологичность» и топорность, отсутствие литературной изящности. Если кто-то ищет в книгах уютной сказки на ночь и настой валерианы в буквенном эквиваленте, роман Бакуниной брать не надо. Это дерзкий (даже по сегодняшним временам) текст о нищенском эмигрантском быте в Париже женщины, некогда изнеженной сытыми детством и юностью на родине. «Тело» можно читать как литературное произведение, как документ эпохи, как некоторую полемику с мужским представлением (в то время другого особо и не было) о женщине и её долге, который никогда не может быть оплачен.
 
Бакунина своим романом будто отвечает на опережение другому эмигранту, Георгию Иванову, который спустя пять лет после выхода «Тела» в том же Париже напишет в своём «Распаде атома»: «Женщина, сама по себе, вообще не существует. Она тело и отражённый свет». Да, женщина – тело, и это тело всем должно: мужу – исполнение супружеского долга без желания, ребёнку – здоровую утробу для вызревания и наполняющиеся молоком груди для пропитания, природе и обществу – стабильный прирост человеческого поголовья. И только самой женщине её тело ничего не должно, потому что ему должна женщина.
 
Бакунина начинает свой роман с двух зеркал: в первом абзаце её героиня говорит: «мне удобнее рассматривать этих других через себя», а дальше следует внимательный, предельно честный взгляд на себя в зеркало. И эта (за)зеркальность, отражённость сохраняется на протяжении текста.
Бывшая благополучная жизнь и нынешнее выживание, самость и материнство (как полное отсутствие самости), теснота жилища и огромный мир в памяти и воображении, вынужденное рождение ребёнка и вынужденный же аборт, унизительный своим долженствованием супружеский секс и пробуждающий чувственность секс с чужестранцем, грязь эмигрантского быта и бурная пена весенних вод, очищающая улицы города детства… Главная героиня будто так и стоит весь роман у зеркала в попытках понять, где она и есть ли вообще Она?
 
«У меня превосходный слух и безобразный голос» - говорит о себе героиня, она буквально заставляет себя замолчать, когда во время работы вдруг начинает что-то напевать. Что значит «безобразный голос»? Не «ласкающий слух», не услаждающий, не убаюкивающий, не успокаивающий? Кажется, именно таким и должно быть женское письмо (жаль, что и сегодня всё ещё, как сто лет назад): резким, откровенным до пресловутой «гинекологичности», требовательным и неуютным, говорящим правду о женском опыте.

#читаеткуплевацкая
@soyapress

www.group-telegram.com/in/BeAwitness.com/936

2.1K viewsKnizhnayasreda, Oct 31 at 08:36

​Екатерина Бакунина
«Тело»
 
Этот роман русской эмигрантки, впервые изданный девяносто лет назад, опасно современен. По языку, темам и даже критике. Тогда и сейчас «Тело» ругают за излишнюю «гинекологичность» и топорность, отсутствие литературной изящности. Если кто-то ищет в книгах уютной сказки на ночь и настой валерианы в буквенном эквиваленте, роман Бакуниной брать не надо. Это дерзкий (даже по сегодняшним временам) текст о нищенском эмигрантском быте в Париже женщины, некогда изнеженной сытыми детством и юностью на родине. «Тело» можно читать как литературное произведение, как документ эпохи, как некоторую полемику с мужским представлением (в то время другого особо и не было) о женщине и её долге, который никогда не может быть оплачен.
 
Бакунина своим романом будто отвечает на опережение другому эмигранту, Георгию Иванову, который спустя пять лет после выхода «Тела» в том же Париже напишет в своём «Распаде атома»: «Женщина, сама по себе, вообще не существует. Она тело и отражённый свет». Да, женщина – тело, и это тело всем должно: мужу – исполнение супружеского долга без желания, ребёнку – здоровую утробу для вызревания и наполняющиеся молоком груди для пропитания, природе и обществу – стабильный прирост человеческого поголовья. И только самой женщине её тело ничего не должно, потому что ему должна женщина.
 
Бакунина начинает свой роман с двух зеркал: в первом абзаце её героиня говорит: «мне удобнее рассматривать этих других через себя», а дальше следует внимательный, предельно честный взгляд на себя в зеркало. И эта (за)зеркальность, отражённость сохраняется на протяжении текста.
Бывшая благополучная жизнь и нынешнее выживание, самость и материнство (как полное отсутствие самости), теснота жилища и огромный мир в памяти и воображении, вынужденное рождение ребёнка и вынужденный же аборт, унизительный своим долженствованием супружеский секс и пробуждающий чувственность секс с чужестранцем, грязь эмигрантского быта и бурная пена весенних вод, очищающая улицы города детства… Главная героиня будто так и стоит весь роман у зеркала в попытках понять, где она и есть ли вообще Она?
 
«У меня превосходный слух и безобразный голос» - говорит о себе героиня, она буквально заставляет себя замолчать, когда во время работы вдруг начинает что-то напевать. Что значит «безобразный голос»? Не «ласкающий слух», не услаждающий, не убаюкивающий, не успокаивающий? Кажется, именно таким и должно быть женское письмо (жаль, что и сегодня всё ещё, как сто лет назад): резким, откровенным до пресловутой «гинекологичности», требовательным и неуютным, говорящим правду о женском опыте.

#читаеткуплевацкая
@soyapress

BY Книжная среда Куплевацкой