Люди, рыбы, птицы, звери, даже мраморные львы - все на нас плевать хотели, в парки летние Москвы возвращается прохлада. Ты теперь, моя отрада, в тереме одна живешь. Помнишь, был внезапный дождь, помнишь, ты забыла зонт и смеялась, что забыла? Это был хороший год, ты тогда меня любила. Как сирени пышный цвет ветер солнечный сдувает, так любовь - была и нет. Дворник листья собирает в целлофановый мешок, о любви моей - молчок, речь мою не понимает. Только в воздухе плыла, как небесная обитель, Погоди, оставь дела. Вспомни, ты ее не видел? Вот же, здесь она ходила, сколько в ней блаженства было... Дворник, парк, мешок, метла, люди, рыбы, птицы звери, незаконная любовь. Свет, мерцающий в пещере. Бог, рождающийся вновь. Снег, задумчиво идущий, холод ангеловых крыл, черный дворник, загребущий всё, что в жизни я любил.
Оловянный блеск метели, трепет вечного огня. Эти мальчики в шинелях обойдутся без меня, оглянутся, улыбнутся и помашут мне рукой. Что не все из них вернутся - это просто сон такой. Вижу я, как снег сгорает ночью, на святом огне и как маму обнимает сын, погибший на войне. Там, правей фигуры конной, там, где бронза и гранит, вновь Сережка с Малой Бронной рядом с матерью стоит. А над ними - блеск метели, холод ангеловых крыл, ночь и голубые ели - всё, что с детства я любил.
Люди, рыбы, птицы, звери, даже мраморные львы - все на нас плевать хотели, в парки летние Москвы возвращается прохлада. Ты теперь, моя отрада, в тереме одна живешь. Помнишь, был внезапный дождь, помнишь, ты забыла зонт и смеялась, что забыла? Это был хороший год, ты тогда меня любила. Как сирени пышный цвет ветер солнечный сдувает, так любовь - была и нет. Дворник листья собирает в целлофановый мешок, о любви моей - молчок, речь мою не понимает. Только в воздухе плыла, как небесная обитель, Погоди, оставь дела. Вспомни, ты ее не видел? Вот же, здесь она ходила, сколько в ней блаженства было... Дворник, парк, мешок, метла, люди, рыбы, птицы звери, незаконная любовь. Свет, мерцающий в пещере. Бог, рождающийся вновь. Снег, задумчиво идущий, холод ангеловых крыл, черный дворник, загребущий всё, что в жизни я любил.
Оловянный блеск метели, трепет вечного огня. Эти мальчики в шинелях обойдутся без меня, оглянутся, улыбнутся и помашут мне рукой. Что не все из них вернутся - это просто сон такой. Вижу я, как снег сгорает ночью, на святом огне и как маму обнимает сын, погибший на войне. Там, правей фигуры конной, там, где бронза и гранит, вновь Сережка с Малой Бронной рядом с матерью стоит. А над ними - блеск метели, холод ангеловых крыл, ночь и голубые ели - всё, что с детства я любил.
2022
BY Дмитрий Мельников
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." READ MORE The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows.
from in
