Оказывается, существует теория «большой сумки», появилась она, как это и бывает, в ТикТоке. Суть вот в чем — чем хуже и не стабильнее экономическая ситуация, тем чаще покупают сумки больших размеров. Звучит как-то не очень убедительно, но если подумать, то что-то в этом есть. Не думаю, что спрос на размер макси связан исключительно с плохой экономикой, но и вспомнить вот так сразу трендовые маленькие сумки не могу, да и в целом сейчас существует тенденция на покупку больших сумок. Получается, наш модный выбор все же можно считать индикатором экономического состояния?
На эту тему увидела ролик у одной девушки, которая анализирует тренды. Она выбрала четыре большие модели у Louis Vuitton, Balenciaga, Saint Laurent и с помощью кода просчитала как соотносится нынешняя экономическая ситуация и спрос на модели этих брендов. Выяснилось, что соотносится, а также в целом интерес к хобо, тоутам, шоперам. Понятно, что вопрос куда глубже и сложнее, но все-таки забавно иногда посмотреть на привычные тренды под другим углом.
Оказывается, существует теория «большой сумки», появилась она, как это и бывает, в ТикТоке. Суть вот в чем — чем хуже и не стабильнее экономическая ситуация, тем чаще покупают сумки больших размеров. Звучит как-то не очень убедительно, но если подумать, то что-то в этом есть. Не думаю, что спрос на размер макси связан исключительно с плохой экономикой, но и вспомнить вот так сразу трендовые маленькие сумки не могу, да и в целом сейчас существует тенденция на покупку больших сумок. Получается, наш модный выбор все же можно считать индикатором экономического состояния?
На эту тему увидела ролик у одной девушки, которая анализирует тренды. Она выбрала четыре большие модели у Louis Vuitton, Balenciaga, Saint Laurent и с помощью кода просчитала как соотносится нынешняя экономическая ситуация и спрос на модели этих брендов. Выяснилось, что соотносится, а также в целом интерес к хобо, тоутам, шоперам. Понятно, что вопрос куда глубже и сложнее, но все-таки забавно иногда посмотреть на привычные тренды под другим углом.
"This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital.
from in
