Уважаемые коллеги!
16 мая (пятница) в 18:30 состоится очередное заседание научного семинара Международного центра антропологии Homo sapiens historicus. С докладом на тему "Эгунгун в Нигерии и на Кубе: культ предков между коммеморацией и коммодификацией" выступит директор Центра типологии и семиотики фольклора РГГУ, профессор Института антропологии и этнологии РГГУ, ведущий научный сотрудник Школы актуальных гуманитарных исследований РАНХиГС, д-р филол. наук Христофорова Ольга Борисовна.

Аннотация доклада:
На материале полевых исследований автора, проведенных в Нигерии и на Кубе в 2013–2018 гг., сравниваются практики почитания предков у йоруба. В Нигерии до сих пор сохраняется родовой культ предков эгунгун/эгун, включающий ежегодные коллективные празднования под тем же названием, их организуют особые мужские союзы Эгунгун. При этом современные фестивали эгунгун демонстрируют элементы фольклоризации и коммодификации, что связано с общественно-политической, экономической и культурной ситуацией в стране. В диаспоре йоруба на Кубе с изменением социальной структуры – разрушением племенной и клановой организации, появлением новых типов объединений и социальных идентичностей – изменился и характер почитания предков. Ежегодные коллективные празднования в честь родовых предков исчезли, при этом существуют индивидуальные и семейные ритуалы кормления предков-эгун, для них в домах делаются специальные алтари. Эгун, или los muertos (исп. ‘мертвые’) ныне представляют собой не родовых, а индивидуальных покровителей, рангом ниже, чем ориша, божества йоруба. Союзы Эгунгун исчезли, их место заняли медиумы-спириты, участвующие в погребальном ритуале. При этом на Кубе почитание эгун находится в тени более развитого и аттрактивного культа ориша и почти не становится предметом фольклоризации, музеефикации и коммерциализации.

Семинар пройдет в режиме онлайн с использованием системы Zoom. Прикрепляем данные для подключения к семинару через Zoom:
Подключиться к конференции Zoom
https://us06web.zoom.us/j/81958422537?pwd=UyJig7brQh2XjznMlHLjwpc1WGyoPC.1
Идентификатор конференции: 819 5842 2537

Если Вам будет нужен код доступа для подключения, просим написать об этом на почту [email protected]

Онлайн-заседание Американского семинара МАЭ, ИЭА, СПбИИ РАН и РГГУ

22 мая в 17:30 пройдет онлайн-заседание Американского семинара семинара МАЭ, ИЭА, СПбИИ РАН и РГГУ. На семинаре выступит Джон Ф. Лопес (John F. López), Кафедра истории искусства, Калифорнийский университет в Дейвисе с темой «Восприятие водной стихии у ацтеков».

Доклад будет посвящен анализу и интерпретации изображения у ацтеков в XVI веке образов природы, в частности воды. Изображения имели символическое значение: они показывали, как ацтеки воспринимали свою историю и власть в Мезоамерике.

Для участия необходимо зарегистрироваться.

#анонс

@icahse
@anthropad

Доклад О.Б. Христофоровой "Эгунгун в Нигерии и на Кубе: культ предков между коммеморацией и коммодификацией"

Антропологическое кино – II

Мы уже несколько раз вспоминали про отношения антропологии и кино. В частности, о том, помимо кино про антропологов, есть еще и кино собственно антропологическое или, по крайней мере, этнографическое. Его довольно много, хорошего в том числе. Но для начала интересно было бы посмотреть на зарождение этой специфической формы кинематографа.

Первым этнографическим фильмом, получившим широкую, даже массовую, популярность, стал Nanook of the North («Нанук с Севера» в русском прокате, которого, вероятно, не было) режиссера Роберта Флаэрти, вышедший на экраны в 1922 году. Фильм рассказывает о жизни семьи инуита Нанука через ряд эпизодов: охота на моржа, строительство убежища-иглу, посещение торгового поста.

В целом подход Флаэрти – попытка хотя бы задокументировать стремительно исчезающие традиционные быт и культуру – вполне вписывается в рамки «спасательной этнографии» (salvage ethnography) Франца Боаса и его учеников. Этот подход безжалостно раскритикованный во второй половине XX века, но вполне актуальный в 1920-е. По современным стандартам классифицировать «Нанука» сложно – разделение на документальное кино и драму на тот момент еще не вполне оформилось, и Флаэрти, соответственно, не думал о своем фильме в таких терминах. Его задачей было отразить некий «дух» культуры инуитов, и если для этого нужно было немножко «подкорректировать» реальность, то это и делалось. В результате многие аспекты происходящего на экране не очень точно отражают быт инуитов того периода – на моржа уже давно охотились с огнестрельным оружием, иглу внутри выглядит не совсем так (в обычном не хватало освещения для съемок, так что часть крыши пришлось вырезать, что неизбежно изменило интерьер), жена Нанука на самом деле не его жена, а не связанная с ним женщина-инуитка (и гражданская жена Роберта Флаэрти), да и сам Нанук никакой не Нанук, его звали Аллакариаллак.

С другой стороны, достоинств у фильма тоже хватает – начиная с самой новаторской на тот момент попытки зафиксировать достаточно продолжительные фрагменты быта, повседневной жизни. Не может не поражать и операторская работа, несколько простоватая по более поздним стандартам, но, если вспомнить, что снималось это в 1922 году, на одну-единственную камеру без дополнительно освещения и в непростых условиях Канадской зимы, – удивительно, насколько качественной и цельной получилась съемка. «Корректировка» реальности, за которую Флаэрти критиковали, на самом деле была довольно сдержанной (на моржей, например, охотились к этому моменту уже с ружьями, но при необходимости можно было воспользоваться и гарпуном, навыки изготовления и использования которого пока еще не ушли в прошлое, что и демонстрирует Аллакариаллак в фильме). Как метко заметил известный кинокритик Роджер Эберт: «Постановка охоты на живого моржа все равно подразумевает, что будет задействован живой морж, а он сценария не читал». Но главное достоинство «Нанука», конечно, в том, что фильм получился очень хороший – при всех стереотипах, при всей спорности репрезентации инуита как почти чистого «благородного дикаря», здесь есть и характер, и человечность, и «прекрасная простота, жизнерадостность и стойкость, какой не удалось повторить ни одному последующему документальному фильму» (критик Джеймс Аги, 1946г.).

В общем посмотреть «Нанука» с осторожностью, но все же стоит. С осторожностью – потому что предрассудки эпохи и устаревшие стереотипы, прочая дремучесть вроде той же концепции «благородного дикаря» тут есть, не без этого. Стоит – потому что за всем этим скрывается все же искреннее стремление понять человека другой культуры, потому что это так или иначе один из первых образцов антропологического кино вообще. А, ну и еще, потому что это очень просто сделать – фильм полностью доступен на Archive.org и YouTube.

@anthropad
@icahse

Мы продолжаем искать таланты!

Фонд «Хамовники» объявляет конкурс заявок на исследовательские гранты.

В этот раз формулируем достаточно узкие темы, по которым хотели бы начать проекты:

• Дачи: актуальные функции, место в системе расселения, статус в оптике государства (особенности и проблемы осуществления государственных функций и оказания государственных услуг дачникам).

• Личные подсобные хозяйства населения: причины сохранения или прекращения / сокращения деятельности, распространённость, сопутствующая инфраструктура.

• (За)Чем живут муниципальные библиотеки? Фактические функции (социальные, экономические, административные и проч.), реальная целевая аудитория.

• Последствия муниципальной реформы (в первую очередь, перехода от двухуровневой к одноуровневой модели): трансформация социально-экономического и административного пространства, возможные (возникающие ли?) субституты власти на местах.


Все указанные темы могут трактоваться превратно =) Иными словами, потенциальный проект может быть посвящен какому-то одному аспекту явления, развивать прописанную тему, уходить от неё в побочные сюжеты и т.д.

Обязательным компонентом заявки является качественное полевое исследование. Смета проекта (объём запрашиваемых средств) не регламентирована, но должна определяться потребностями исследования (необходимыми для проведения экспедиций затратами и проч.).

Для того, чтобы поучаствовать в конкурсе проектов, нужно:
1) определиться с потенциальной темой исследования;
2) заполнить заявку по стандартной форме Фонда – её можно скачать на сайте Фонда в разделе «Соискателям» - https://khamovniky.ru/#research;
3) прислать заявку до 30 июня 2025 г. включительно на почту [email protected] или [email protected] (по этим же адресам можно и нужно обращаться при возникновении любых вопросов).

Заявки по всем остальным темам принимаются в стандартном текущем режиме (24/7 на те же почты).

I Конференция по лингвистической антропологии

3-4 октября 2025 г. в Санкт-Петербурге пройдет I Конференцию по лингвистической антропологии, организатором которой выступит Лаборатория антропологической лингвистики ИЛИ РАН.

Тематика конференции охватывает широкий спектр направлений, отражающих разнообразие современной лингвистической антропологии. Доклады участников должны основываться на конкретных кейсах и собственном полевом материале.

Дедлайн: 20 июня

Подробности можно узнать на сайте конференции.

#анонс

@anthropad
@icahse

Некоторые наблюдения про сохранение исторического наследия

Это, конечно, ужасно непрофессиональный подход, но иногда кажется, что у жителей Старого Света от обилия всяческих монументов развилась некоторая пресыщенность, замыленность взгляда, не позволяющая разглядеть, насколько потрясающие вещи находятся у них прямо под носом.

Вот, например, на фотографии выше – одна из главных достопримечательностей города Ньюбери, штат Массачуссетс. Называется она Pink House, достопримечательность заключается в данном случае в том, что дом, построенный в 1925 году, – розовый и стоит в красивом месте. На этом в принципе все.

Но когда возникла угроза его сноса (потому что никто там не живет уже лет двадцать, и он сам по себе близок к обрушению), местные жители организовали целую кампанию по спасению достопримечательности, собрали средства, подняли шум в местной прессе – местная общественность включилась в процесс сохранения такого, в общем-то, не слишком примечательного строения (ознакомиться с историей дома и кампанией по его спасению можно здесь). К сожалению, кампания помогла лишь отсрочить злокозненные планы Службы охраны рыбных ресурсов и диких животных США, и в марте 2025 года Розовый Дом снесли. Печально, конечно, но когда удается посетить с относительно небольшим перерывом США, как в случае одного из членов нашего редакторского коллектива, и Армению, сложно не обратить внимание на некий контраст.

Хотя, он, конечно, не «просто стоит». Вспоминая нашу прошлую встречу с армянским материалом – понятие «действующая церковь» тут расплывчатое. То, что со стороны может выглядеть как руина, для населения ближайшей округи – это вполне значимое сакральное место. Так что мусора и следов вандализма тут нет (в самих постройках, но стоит чуть отойти от них, и картина с мусором несколько меняется), зато есть свидетельства активной религиозной жизни.

Участвует ли в этом и как именно армянская церковь, выяснить пока не удалось (но мы над этим работаем), но все равно в таких местах очень наглядно видно, как религиозность, в том числе христианская, прекрасно работает вне рамок официальной церкви без всякой особой организации и «административного ресурса». Людям нужна церковь, и у людей есть церковь. Даже если у нее нет крыши, стен, дверей, и в целом – стоит себе и стоит посреди гор, мало их что ли.

#в_поле

@anthropad
@icahse

The Mason Children, David, Joanna and Abigail. Unknown artist, Boston, 1670. The Fine Arts Museums of San Francisco.

Дети – цветы жизни

Детство – категория, которая часто выступает предметом исследования как антропологии, так и истории. Отношение к детству в определенный исторический период или определенной культуре – один из характерных элементов социальной жизни общества. Арьес показал, что в раннее Новое время отношение к детям как к особой части семьи еще не было сформировано в привычном нам понимании [Арьес, 1999]. Ребенок не отделялся от мира взрослых и, соответственно, был лишен той заботы, какая, на наш взгляд, необходима в первые годы.

Историк и психолог Ллойд Демоc выделял несколько ступеней развития общества с точки зрения отношения к детству, и, по его мнению, XIV-XVII века в европейских обществах характеризуются амбивалентной моделью детства [deMause, 1982]. Она, по мнению исследователя, определила отношение к детям как к «мягкому воску», требующему придания ему формы, то есть воспитания. Об этом свидетельствуют и появлявшиеся в эту эпоху тексты, посвященные детям и обращению с ними (см., например, «Some Thoughts Concerning Education» Джона Локка (1693)).

В рамках этой модели совершенно особенным кажется отношение к детству в пуританском обществе Новой Англии, где на протяжении всего XVII века шла борьба не только за физическое выживание малочисленных поселений, но и за праведную жизнь и религиозную чистоту. В этом обществе особо остро стояла проблема «порочности» детей и, соответственно, необходимости всеми силами бороться с греховностью ребёнка, чтобы вырастить из него благочестивого человека. Это объясняет появление своеобразной литературы, описывающей краткую, но праведную жизнь некоторых детей Новой Англии («A Token for the Children of New-England» Коттона Мэзера (1700)), которые избежали попадания в Ад. При этом физическое насилие в амбивалентной модели Демоcа остается одним из допустимых воспитательных методов, и битье кнутом в Новой Англии в действительности стало одним из ключевых репрессивных механизмов по отношению к детям (и не только к ним): в Массачусетсе публичные наказания были в разы более распространены, чем в южных колониях [Levy, 2009].

Это вполне объяснимо: с одной стороны, имело место наказание тела как вместилища порока, с другой, публичность процесса обеспечивала всеобщее понимание возможных последствий неподобающего поведения и поддержание порядка. И все же новоанглийское общество смогло сформировать еще один институциональный механизм, направленный на воспитание детей.
Семья в Новой Англии в 17 веке – “little commonwealth” – состояла в первую очередь из мужа и жены и их детей, а также сервентов, служащих у них в домохозяйстве на определенных условиях несколько лет, при этом они (независимо от возраста) воспринимались как младшие члены семейного домохозяйства в виду их ограниченных экономических и юридических прав и зависимости от своего хозяина [Demos, 2000 это не опечатка, просто фамилии отца-основателя психоистории Ллойда Демоса и замечательного историка колониальной Новой Англии Джона Демоса очень похожи].

Дети, в свою очередь, также сближались с сервентами, поскольку были обязаны трудиться на пользу семейного хозяйства. Закон требовал от родителей (или хозяина молодого сервента) не только обеспечить подопечных образованием (знание языка, «катехизация» и профессиональные навыки), но и предоставлять им подобающую работу, которая была бы, с одной стороны, выгодна для экономики поселения, а, с другой, уберегала бы юные ум и тело от пороков лености и хулиганства. Если же глава домохозяйства оказывался не способен на это (в силу бедности или собственной греховности), городские власти забирали ребёнка из семьи и передавали его на попечение более «надежному» в этом отношении члену общины [Levy, 2009].