«…Слова о том, что все являемое, все то, что кладется во свет Божий, делается просветленным. Это относится ко всем делам, ко всем мыслям, ко всем чувствам нашей жизни. Все, что таится в нас, все, в чем мы не хотим признаваться себе самим, все, что мы хотим скрыть от других о себе, о своей жизни, о своих чувствах по отношению к ним, — все то, что мы стараемся безумно как бы скрыть от самого Бога, принадлежит царству тьмы, царству не только небытия, но и разрушения. И в тот момент, когда во имя правды, во имя истины, во имя любви мы готовы открыть самое потаенное в нас — пусть даже другие люди это знают и видят, — тьма уже рассеивается и проливается в эту тьму свет Божий».
«…Слова о том, что все являемое, все то, что кладется во свет Божий, делается просветленным. Это относится ко всем делам, ко всем мыслям, ко всем чувствам нашей жизни. Все, что таится в нас, все, в чем мы не хотим признаваться себе самим, все, что мы хотим скрыть от других о себе, о своей жизни, о своих чувствах по отношению к ним, — все то, что мы стараемся безумно как бы скрыть от самого Бога, принадлежит царству тьмы, царству не только небытия, но и разрушения. И в тот момент, когда во имя правды, во имя истины, во имя любви мы готовы открыть самое потаенное в нас — пусть даже другие люди это знают и видят, — тьма уже рассеивается и проливается в эту тьму свет Божий».
Митрополит Антоний Сурожский
BY Друзья Фонда «Духовное наследие митр. Антония Сурожского»
So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted.
from in
