Книгобара

🤐 В дружественном чате поспорил в четверг о вине и ответственности, при этом я в тот момент был дико зол по рабочим вопросам и завёлся так, что думаю об этом до сих пор.

🧐 Спорили мы преимущественно на примере «Детей в гараже моего папы» Максимовой. Эта книга мне нравится, я считаю её очень крепко сделанной, в достаточной степени многофигурной и многоаспектной, метафорику в книге считаю абсолютно корректной, а уровень актуальности — вполне логичным и допустимым.

😱 И вдруг я узнаю, что по мнению многих людей актуальность в книге бесстыдно эксплуатируется, а через главного героя до читателей доносится неприемлемый месседж о том, что «вы ни в чём не виноваты». Но ведь это не так!

😐 У меня предельно чёткое понимание, как нельзя эксплуатировать актуальность нынешнего момента, и это не тот случай. Аналитический и эмоциональный разговор о войне как событии и о войне как фоне может и должен звучать в современных текстах.

👉 И мы имеем вполне заметные важные примеры таких книг, помимо Максимовой: это и два романа Шамиля Идиатуллина, один из которых тоже несёт высказывание, среди прочего, о вине и ответственности, и «Вегетация» Иванова, и «Бобо» Горалик, и «Раз мальчишка, два мальчишка» Демишкевич. Ни в одной из них я не вижу эксплуатации темы, а вижу разговор о том, что важно для писателя и для читателя. Ещё есть «Кадавры» и «Тоннель», но «Кадавры» я считаю по большому счёту неудачной попыткой разговора об актуальном, а в «Тоннеле» попытка привязаться к постновостной повестке — самое слабое место.

🫤 Эксплуатацию же темы я вижу в первую очередь в шитом белыми нитками «Одсуне» Варламова и в «Табии тридцать два» Конакова.

😡 Более того, эти два текста показывают и то, как нельзя говорить об ответственности и вине. У героя Варламова — лапки, а вся ответственность лежит на исторических параллелях, геополитических раскладах и стечении обстоятельств. А вина и ответственность забалтываются в стилистике кухонных пьяных бесед.

😡 Но бог с ним, с Варламовым, с ним всё ясно. Особенно возмутителен случай Конакова, месседж которого, как и месседж Максимовой, внезапно для меня многие прочитывают неправильно, «в обратную сторону». А ведь Конаков если не отрицает вину и ответственность, то по меньшей мере травестирует их.

🤬 Все эти постмодернистские хиханьки и хаханьки над актуальной повесткой в стиле конца 90-х, когда ситуация была совершенно другой — отвратительны. И за ними скрыто именно отрицание ответственности примерно в формате «а давайте ещё Пушкина во всём обвиним, а я как раз почти Пушкин».

☹️ Хихикая или суетливо оправдываясь, как Конаков или Варламов, говорить о вине и ответственности нельзя. А почти как угодно по-другому — можно и нужно.

👍 То, что и Максимова, и Идиатуллин, и Демишкевич в «Под рекой» выбрали для этого разговора «модную» форму романа о маньяке — отличная идея. (Кстати, «Под рекой», как я уже писал, понравился мне больше «Детей», но не потому, что там не столь лобовая метафорика, можно делать по-разному, а потому, что «Под рекой» чуть детальней и чуть ближе мне интонационно).

👉 Брать популярный или близкий тебе жанр, чтобы «обернуть» в него высказывание о вине и ответственности — распространённая и оправданная практика.

👉 Грасс в этой ситуации писал абсурдистский текст, Стругацкие — фантастическую антиутопию, мой любимый Крапивин — подростковые романы. А «Москва слезам не верит», в которой высказывание о вине и ответственности очень важно — вообще лирическая комедия.

Please open Telegram to view this post

VIEW IN TELEGRAM

www.group-telegram.com/in/billy_bookcase.com/2210

916 viewsJan 18 at 12:45

🤐 В дружественном чате поспорил в четверг о вине и ответственности, при этом я в тот момент был дико зол по рабочим вопросам и завёлся так, что думаю об этом до сих пор.

🧐 Спорили мы преимущественно на примере «Детей в гараже моего папы» Максимовой. Эта книга мне нравится, я считаю её очень крепко сделанной, в достаточной степени многофигурной и многоаспектной, метафорику в книге считаю абсолютно корректной, а уровень актуальности — вполне логичным и допустимым.

😱 И вдруг я узнаю, что по мнению многих людей актуальность в книге бесстыдно эксплуатируется, а через главного героя до читателей доносится неприемлемый месседж о том, что «вы ни в чём не виноваты». Но ведь это не так!

😐 У меня предельно чёткое понимание, как нельзя эксплуатировать актуальность нынешнего момента, и это не тот случай. Аналитический и эмоциональный разговор о войне как событии и о войне как фоне может и должен звучать в современных текстах.

👉 И мы имеем вполне заметные важные примеры таких книг, помимо Максимовой: это и два романа Шамиля Идиатуллина, один из которых тоже несёт высказывание, среди прочего, о вине и ответственности, и «Вегетация» Иванова, и «Бобо» Горалик, и «Раз мальчишка, два мальчишка» Демишкевич. Ни в одной из них я не вижу эксплуатации темы, а вижу разговор о том, что важно для писателя и для читателя. Ещё есть «Кадавры» и «Тоннель», но «Кадавры» я считаю по большому счёту неудачной попыткой разговора об актуальном, а в «Тоннеле» попытка привязаться к постновостной повестке — самое слабое место.

🫤 Эксплуатацию же темы я вижу в первую очередь в шитом белыми нитками «Одсуне» Варламова и в «Табии тридцать два» Конакова.

😡 Более того, эти два текста показывают и то, как нельзя говорить об ответственности и вине. У героя Варламова — лапки, а вся ответственность лежит на исторических параллелях, геополитических раскладах и стечении обстоятельств. А вина и ответственность забалтываются в стилистике кухонных пьяных бесед.

😡 Но бог с ним, с Варламовым, с ним всё ясно. Особенно возмутителен случай Конакова, месседж которого, как и месседж Максимовой, внезапно для меня многие прочитывают неправильно, «в обратную сторону». А ведь Конаков если не отрицает вину и ответственность, то по меньшей мере травестирует их.

🤬 Все эти постмодернистские хиханьки и хаханьки над актуальной повесткой в стиле конца 90-х, когда ситуация была совершенно другой — отвратительны. И за ними скрыто именно отрицание ответственности примерно в формате «а давайте ещё Пушкина во всём обвиним, а я как раз почти Пушкин».

☹️ Хихикая или суетливо оправдываясь, как Конаков или Варламов, говорить о вине и ответственности нельзя. А почти как угодно по-другому — можно и нужно.

👍 То, что и Максимова, и Идиатуллин, и Демишкевич в «Под рекой» выбрали для этого разговора «модную» форму романа о маньяке — отличная идея. (Кстати, «Под рекой», как я уже писал, понравился мне больше «Детей», но не потому, что там не столь лобовая метафорика, можно делать по-разному, а потому, что «Под рекой» чуть детальней и чуть ближе мне интонационно).

👉 Брать популярный или близкий тебе жанр, чтобы «обернуть» в него высказывание о вине и ответственности — распространённая и оправданная практика.

👉 Грасс в этой ситуации писал абсурдистский текст, Стругацкие — фантастическую антиутопию, мой любимый Крапивин — подростковые романы. А «Москва слезам не верит», в которой высказывание о вине и ответственности очень важно — вообще лирическая комедия.