Тут такое дело: случилось страшное. Огромная, чудовищная несправедливость. Патриотку государства Российского взяли да и уволили. Не откуда-нибудь, а из государственного же органа. Из МИА «Россия сегодня». Прикиньте, что творится в нашем Отечестве! Спрашиваете, кого уволили? Не слышали разве? Ну, хорошо, извольте: меня.
Правда, произошло это в 2018 году. Пропустили такое событие? Не удивительно. Никто ведь тогда не заламывал рук, не кричал, что это безобразная травля. Что кто-то теперь сдохнет с голоду. Тишь была, да гладь, да Божья благодать.
Но вот, сообщают, уволили оттуда некую Пикту, и карусель завертелась.
Объясняю на собственном примере, что да как там устроено. Мы часто произносим слово «прописка». «Где ты прописан, бро?» Хотя никакой прописки давно не существует, есть регистрация. Так и со словом «увольнение». «Меня уволили!» — «Так есть же трудовой кодекс!» — «Так а я же не был в штате».
Я, разумеется, понятия не имею, что и как там произошло у Пикты. Её защитники, все сплошь журналисты, публицисты и блогеры, как водится у современных «z-журналистов», что-то кричат и что-то требуют, но толком ничего не сообщают о произошедшем. Не могут сформулировать, видимо. Толком сами ничего не знают. Потому что их квалификации хватает только на советы штабам, генералам и президенту, а своей собственной профессией можно пренебречь. Первый раз, что ли?
Так что и я, в свою очередь, не опираюсь на факты, а предполагаю, основываясь на своем скромном опыте.
Попасть в штат редакции сегодня не так и просто. Штат — это социальный пакет, трудовая книжка, защита по профсоюзной линии, восстановление на работе через суд. С другой стороны — график, офис, отпуск в марте и ковер начальства. Кому — что, многим такого добра и даром не надо. Большинство тех, кто что-то пишет, пляшет, снимает или распевает, трудятся по контракту.
У меня, к примеру, с РИА «Новости» был контракт. Я даже у них в офисе ни разу не была, лично своих заказчиков в глаза никогда не видела. Нет, всё через интернет. Я обязывалась присылать определенное количество текстов в месяц, а они обязывались всё это публиковать и платить гонорар. Так и было до тех пор, пока у нас не провозгласили пенсионную реформу. У меня по ней была одна позиция, а у моего работодателя — другая. Полагаю, никто на меня не стучал, не доносил. Но в редакциях что, идиоты сидят? Социальных сетей не читают? Меня вежливо уведомили, что наши позиции разошлись, сотрудничество стало невозможным. Пожелали друг другу удачи, да и конец. Никакой «волчий билет» при этом никто мне не выписывал, в других местах я как публиковалась, так и продолжила.
Это нормально. В порядке вещей. Ненормально, когда государство проводит, допустим, вакцинацию, а в редакции государственного канала все сплошь антиваксеры. Мы, кстати, такое наблюдали.
Ребята, вы хотите быть именно что «политическими украинцами». Жрать с государевой руки, туда же смачно плевать. Когда вам это делать не дают, вы поднимаете смачный гевалт.
Тут такое дело: случилось страшное. Огромная, чудовищная несправедливость. Патриотку государства Российского взяли да и уволили. Не откуда-нибудь, а из государственного же органа. Из МИА «Россия сегодня». Прикиньте, что творится в нашем Отечестве! Спрашиваете, кого уволили? Не слышали разве? Ну, хорошо, извольте: меня.
Правда, произошло это в 2018 году. Пропустили такое событие? Не удивительно. Никто ведь тогда не заламывал рук, не кричал, что это безобразная травля. Что кто-то теперь сдохнет с голоду. Тишь была, да гладь, да Божья благодать.
Но вот, сообщают, уволили оттуда некую Пикту, и карусель завертелась.
Объясняю на собственном примере, что да как там устроено. Мы часто произносим слово «прописка». «Где ты прописан, бро?» Хотя никакой прописки давно не существует, есть регистрация. Так и со словом «увольнение». «Меня уволили!» — «Так есть же трудовой кодекс!» — «Так а я же не был в штате».
Я, разумеется, понятия не имею, что и как там произошло у Пикты. Её защитники, все сплошь журналисты, публицисты и блогеры, как водится у современных «z-журналистов», что-то кричат и что-то требуют, но толком ничего не сообщают о произошедшем. Не могут сформулировать, видимо. Толком сами ничего не знают. Потому что их квалификации хватает только на советы штабам, генералам и президенту, а своей собственной профессией можно пренебречь. Первый раз, что ли?
Так что и я, в свою очередь, не опираюсь на факты, а предполагаю, основываясь на своем скромном опыте.
Попасть в штат редакции сегодня не так и просто. Штат — это социальный пакет, трудовая книжка, защита по профсоюзной линии, восстановление на работе через суд. С другой стороны — график, офис, отпуск в марте и ковер начальства. Кому — что, многим такого добра и даром не надо. Большинство тех, кто что-то пишет, пляшет, снимает или распевает, трудятся по контракту.
У меня, к примеру, с РИА «Новости» был контракт. Я даже у них в офисе ни разу не была, лично своих заказчиков в глаза никогда не видела. Нет, всё через интернет. Я обязывалась присылать определенное количество текстов в месяц, а они обязывались всё это публиковать и платить гонорар. Так и было до тех пор, пока у нас не провозгласили пенсионную реформу. У меня по ней была одна позиция, а у моего работодателя — другая. Полагаю, никто на меня не стучал, не доносил. Но в редакциях что, идиоты сидят? Социальных сетей не читают? Меня вежливо уведомили, что наши позиции разошлись, сотрудничество стало невозможным. Пожелали друг другу удачи, да и конец. Никакой «волчий билет» при этом никто мне не выписывал, в других местах я как публиковалась, так и продолжила.
Это нормально. В порядке вещей. Ненормально, когда государство проводит, допустим, вакцинацию, а в редакции государственного канала все сплошь антиваксеры. Мы, кстати, такое наблюдали.
Ребята, вы хотите быть именно что «политическими украинцами». Жрать с государевой руки, туда же смачно плевать. Когда вам это делать не дают, вы поднимаете смачный гевалт.
«Плохо кончится, родные» (с)
BY Вестник родимых болот
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The fake Zelenskiy account reached 20,000 followers on Telegram before it was shut down, a remedial action that experts say is all too rare. Anastasia Vlasova/Getty Images For tech stocks, “the main thing is yields,” Essaye said. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations.
from in
