Когда фильм вышел и сразу с вечера премьеры у нас стали просить его для показа в школах по всей стране, я понял, почему это кино нам далось так непросто - мы не могли его закончить почти год.
Просто мат - это язык бесов. Он призывает их на матершинника и превращает его жизнь в ад. А бесы очень не любят, когда их обнаруживают.
В этом кино - всё о подлинных корнях матерной брани, о том, что она делает с природой и жизнью человека, о ворохе мифов, вроде того, что мат - это какая-то исконная часть русской культуры и языка или того, что без мата нельзя чего-то там выразить... а ещё это кино о том, как избавиться от мата в своём языке.
Когда фильм вышел и сразу с вечера премьеры у нас стали просить его для показа в школах по всей стране, я понял, почему это кино нам далось так непросто - мы не могли его закончить почти год.
Просто мат - это язык бесов. Он призывает их на матершинника и превращает его жизнь в ад. А бесы очень не любят, когда их обнаруживают.
В этом кино - всё о подлинных корнях матерной брани, о том, что она делает с природой и жизнью человека, о ворохе мифов, вроде того, что мат - это какая-то исконная часть русской культуры и языка или того, что без мата нельзя чего-то там выразить... а ещё это кино о том, как избавиться от мата в своём языке.
Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future.
from in
