Идеологию бодипозитива хотят признать нежелательной в России: «По словам депутатов Госдумы, сторонники этого движения доводят себя до ожирения, отказываются от норм гигиены, получают хронические заболевания и в итоге доходят до грани ранней смерти. Учитывая курс России на защиту здоровья граждан и продвижение идей здорового образа жизни, свободное существование бодипозитива несёт значительную угрозу здоровью всей нации»
Идеологию бодипозитива хотят признать нежелательной в России: «По словам депутатов Госдумы, сторонники этого движения доводят себя до ожирения, отказываются от норм гигиены, получают хронические заболевания и в итоге доходят до грани ранней смерти. Учитывая курс России на защиту здоровья граждан и продвижение идей здорового образа жизни, свободное существование бодипозитива несёт значительную угрозу здоровью всей нации»
The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Elsewhere, version 8.6 of Telegram integrates the in-app camera option into the gallery, while a new navigation bar gives quick access to photos, files, location sharing, and more. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from in
