В 8 утра мы пересекли пункт пропуска с Луганской Республикой в районе Валуек.
Через некоторое время на блок-посту нам посоветовали напрямки не ехать до Сватово из-за дронов камикадзе и дуть в объезд.
В объезд выходило далеко, поэтому Ярцев заявил Мише, что он героически неоднократно бывал в этих местах, дороги все знает, поэтому тащиться в объезд незачем и мы "щас срежем полями".
После чего мы рванули в поля и героически заблудились. Совсем.
НО!
В скитаниях по полям мы встретили в огромной луже бесстрашного деда, который тоже решил героически срезать полями.
Бедолага сидел там вторые сутки, так как никто мимо не ездил, кроме редких военных машин и двух сумасшедших с Уазиком и памперсами.
Страдальца мы вытащили, после чего тот показал спасительное направление в сторону цивилизации и здравого смысла
В итоге до Кременной мы добрались.
Спасибо, народ, за средства на дорогу и за слова поддержки.
В 8 утра мы пересекли пункт пропуска с Луганской Республикой в районе Валуек.
Через некоторое время на блок-посту нам посоветовали напрямки не ехать до Сватово из-за дронов камикадзе и дуть в объезд.
В объезд выходило далеко, поэтому Ярцев заявил Мише, что он героически неоднократно бывал в этих местах, дороги все знает, поэтому тащиться в объезд незачем и мы "щас срежем полями".
После чего мы рванули в поля и героически заблудились. Совсем.
НО!
В скитаниях по полям мы встретили в огромной луже бесстрашного деда, который тоже решил героически срезать полями.
Бедолага сидел там вторые сутки, так как никто мимо не ездил, кроме редких военных машин и двух сумасшедших с Уазиком и памперсами.
Страдальца мы вытащили, после чего тот показал спасительное направление в сторону цивилизации и здравого смысла
В итоге до Кременной мы добрались.
Спасибо, народ, за средства на дорогу и за слова поддержки.
BY Сергей Ярцев
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from in