Последний бастион сверхмягкой денежной политики пал. Банк Японии поднял процентную ставку до 0.
17 лет БЯ не делал этого. В 2010 году он установил ставку =0%, в 2016 году — минус 0,1%, и с тех пор придерживался ее.
За это время ставка ФРС успела сходить от 0,25% до 2,5% в 2019, обратно до 0,25% и снова вверх до 5,5% сегодня. А БЯ держался.
Кое-чего он действительно добился. Того, чего не мог добиться за предыдущие 20 лет. Курс иены с 2012 год упал почти вдвое, фондовый рынок вырос вчетверо. ВВП, пусть небыстро, но рос. Инфляция была около нуля, японцы мечтали разогнать ее для стимулирования роста, и в последние 2 года это удалось (из-за скачка мировых цен после начала российской СВО). Это была очень решительная, но разумная и логичная политика.
Теперь японская экономика более-менее заработала. И БЯ решил вернуться к стандартной политике. Хотя в реальном выражении (за вычетом инфляции) его ставка все равно является самой низкой из развитых стран.
БЯ оставался последним центробанком в мире с отрицательной номинальной ставкой. Теперь эта эпоха сверхдешевых денег в прошлом. Эксперимент с отрицательными ставками длился в мире около 10 лет. Кроме Японии в нем участвовали Швеция, Финляндия, Швейцария, Дания... Крупнейшие страны (кроме Японии) не рисковали опускать свои ставки ниже нуля. #Япония
Последний бастион сверхмягкой денежной политики пал. Банк Японии поднял процентную ставку до 0.
17 лет БЯ не делал этого. В 2010 году он установил ставку =0%, в 2016 году — минус 0,1%, и с тех пор придерживался ее.
За это время ставка ФРС успела сходить от 0,25% до 2,5% в 2019, обратно до 0,25% и снова вверх до 5,5% сегодня. А БЯ держался.
Кое-чего он действительно добился. Того, чего не мог добиться за предыдущие 20 лет. Курс иены с 2012 год упал почти вдвое, фондовый рынок вырос вчетверо. ВВП, пусть небыстро, но рос. Инфляция была около нуля, японцы мечтали разогнать ее для стимулирования роста, и в последние 2 года это удалось (из-за скачка мировых цен после начала российской СВО). Это была очень решительная, но разумная и логичная политика.
Теперь японская экономика более-менее заработала. И БЯ решил вернуться к стандартной политике. Хотя в реальном выражении (за вычетом инфляции) его ставка все равно является самой низкой из развитых стран.
БЯ оставался последним центробанком в мире с отрицательной номинальной ставкой. Теперь эта эпоха сверхдешевых денег в прошлом. Эксперимент с отрицательными ставками длился в мире около 10 лет. Кроме Японии в нем участвовали Швеция, Финляндия, Швейцария, Дания... Крупнейшие страны (кроме Японии) не рисковали опускать свои ставки ниже нуля. #Япония
Continuing its crackdown against entities allegedly involved in a front-running scam using messaging app Telegram, Sebi on Thursday carried out search and seizure operations at the premises of eight entities in multiple locations across the country. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from in
