Китаянка Вэй воссоздаёт экспериментальный препарат по ежедневнику покойного отца в школьной лаборатории.
Смешав хуй пойми что с цветком Аморфофаллуса, Вэй делает жижу, заживляющую раны. С этим добром она идёт домой, прибивает соседку, случайно воткнув ей спицу в глаз, — срезает с неё лицо и лепит себе. Теперь Вэй не Вэй, а Анджела. Сделаем вид, что никто этого не заметил.
Не будь этот фильм так плох, он был бы хорошим. Сюжет — соломенный домик: дунь и развалится. А я и дуну.
Бог с ней с физиологией. Всем известно, что срезать куски плоти с ноги и лица наживую — то ещё удовольствие для одержимых наукой девчонок. Но что дальше-то пошло не так? Почему пиздец какая умная стипендиантка не находит цели лучше, чем, тайно поглаживая разворот Elle Girl, мечтать о новом красивом лице. Это не то что антифеминистично, это просто хуйня какая-то. Сходи к психологу, я не знаю, если тебя так твоё родимое пятно не устраивает. Картошки навари, соседей угости.
Маски-шоу выглядит прикольно в первый раз. Но на второй и третий создаётся впечатление, что все вокруг слепые и глухие. Вроде изначально жижа голос и комплекцию тела под новое лицо не адаптировала. Или достаточно покрасить волосы краской из Walmart, чтобы стать субтильной блондинкой? Если мой тренер это читает: знай, я тогда к тебе не приду.
Даже несмотря на сотни допущений, которые, если сильно стараться, можно списать на авторский абсурд, фильм остаётся скучным и вторичным. И лучше бы я его не смотрел. И так настроение плохое, а тут ещё и это.
Китаянка Вэй воссоздаёт экспериментальный препарат по ежедневнику покойного отца в школьной лаборатории.
Смешав хуй пойми что с цветком Аморфофаллуса, Вэй делает жижу, заживляющую раны. С этим добром она идёт домой, прибивает соседку, случайно воткнув ей спицу в глаз, — срезает с неё лицо и лепит себе. Теперь Вэй не Вэй, а Анджела. Сделаем вид, что никто этого не заметил.
Не будь этот фильм так плох, он был бы хорошим. Сюжет — соломенный домик: дунь и развалится. А я и дуну.
Бог с ней с физиологией. Всем известно, что срезать куски плоти с ноги и лица наживую — то ещё удовольствие для одержимых наукой девчонок. Но что дальше-то пошло не так? Почему пиздец какая умная стипендиантка не находит цели лучше, чем, тайно поглаживая разворот Elle Girl, мечтать о новом красивом лице. Это не то что антифеминистично, это просто хуйня какая-то. Сходи к психологу, я не знаю, если тебя так твоё родимое пятно не устраивает. Картошки навари, соседей угости.
Маски-шоу выглядит прикольно в первый раз. Но на второй и третий создаётся впечатление, что все вокруг слепые и глухие. Вроде изначально жижа голос и комплекцию тела под новое лицо не адаптировала. Или достаточно покрасить волосы краской из Walmart, чтобы стать субтильной блондинкой? Если мой тренер это читает: знай, я тогда к тебе не приду.
Даже несмотря на сотни допущений, которые, если сильно стараться, можно списать на авторский абсурд, фильм остаётся скучным и вторичным. И лучше бы я его не смотрел. И так настроение плохое, а тут ещё и это.
Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea.
from in
