КУЛУМБЕГАШВИЛИ: На самом деле это было написано точно так же, и я долго думала, потому что для меня было важно включить это в фильм. Это нечто чрезвычайно жестоко и эмоционально насыщенно для зрителей, и для меня это было действительно трудным решением. Поскольку мы следим за этой женщиной, за мельчайшими нюансами ее жизни. Я всегда думала, что просто не могу, я не в силах не показать этого. А также, что это(сексуальное насилие) то, о чем мы, как общество, предпочитаем не говорить, и я не могла дать себе права исключить его из фильма.

Но потом, когда я размышляла о том, как снять, то поняла, что камера должна быть на таком расстоянии, где, возможно, мог бы находиться случайный прохожий, никак не ближе, потому что если бы она была ближе, появился вопрос: кто же это тот, кто наблюдает? И потом, почему аудитория такая пассивная? Почему я держу зрителя на одном месте? Поэтому мне нужно соблюдать такую дистанцию, потому что, находясь ближе, я была бы вовлечена как личность, как зритель, а я не хотела этого делать.

Невозможно отрепетировать эту сцену так много раз. У меня не было много дублей, потому что я не хотела просить актеров делать это несколько раз. Это было так тяжело физически и эмоционально для нее (Иа Сухиташвили), и для него (Каха Кинцурашвили) тоже — я думаю, для него это был очень важный момент, потому что впервые как актер он действительно начал задумываться о том, через что проходят женщины, которые подвергаются такому насилию, и это был очень важный момент для него.

КУЛУМБЕГАШВИЛИ: Я начала сценарий с того, что написала конец. Пока я писала, в Грузии проходило судебное разбирательство по делу женщины, совершившей то же преступление, что и в фильме. Я очень внимательно следила за ходом слушаний. Она не смогла объяснить, почему сделала то, что сделала. Говорить об этой женщине было больно, потому что она была такой же, как все мы. Она выросла в маленьком городке, была предана своей семье, но потом совершила поступок, который полностью перечеркнул то, кем она себя считала. Возможно, для нее это был момент переосмысления. И для меня было грандиозным моментом стать свидетелем (того, о чем я писала) в реальной жизни. Вы не сможете этого объяснить. Есть преступления, которые вы не можете объяснить. И я знала, что не смогу объяснить это рационально, но должна была рассказать о жизни этой женщины.