По итогам произошедших последних событий, наверное, есть смысл обозначить ряд политических и иных трендов.
Собственно, возникает вопрос: как трактовать те самые традиционные ценности, которые нынче официально являются основой общественной жизни нашей страны? Вот, например, люди хотят проститься с умершим оппозиционным политиком. По идее, теоретически, если ориентировать на указанные выше ценности, то тогда нужно проявить милосердие и всепрощение («возлюби ближнего своего как себя самого») – однако, на деле возникает повод насчет всего этого поспорить.
И почему у государственного преступника столько сторонников? В чем причина такого явления? Что они в нем нашли? И даже запреты (причем, жесткие) не всегда помогают. Четкого ответа нет.
При всем при этом, нужно отметить, что вопрос об условной «либеральной башне» не снят с повестки дня. Судя по всему, речь идет возможности существования «института» конструктивных (своих) либералов как альтернативы несистемной оппозиции. Для «выпуска пара», так сказать. Нам даже показали крупным планом «правильного либерала» Григория Явлинского, который пришел на «правильные похороны». Есть большие сомнения, что такой институт в итоге эффективно заработает, (сколько уж его создавали), но тема остается в повестке и может быть при желании востребована.
Кроме того, налицо проблема в управлении - российская властная вертикаль «входит в ступор» в случае, если приходится принимать «неоднозначные решения» в нестандартных ситуациях. Чиновники на местах ждут сигнала сверху, и, пока его нет, стараются просто вообще ничего не предпринимать.
Так что, в целом, есть повод для размышлений о дальнейших перспективах государственного строительства, с целью его модернизации и улучшения.
По итогам произошедших последних событий, наверное, есть смысл обозначить ряд политических и иных трендов.
Собственно, возникает вопрос: как трактовать те самые традиционные ценности, которые нынче официально являются основой общественной жизни нашей страны? Вот, например, люди хотят проститься с умершим оппозиционным политиком. По идее, теоретически, если ориентировать на указанные выше ценности, то тогда нужно проявить милосердие и всепрощение («возлюби ближнего своего как себя самого») – однако, на деле возникает повод насчет всего этого поспорить.
И почему у государственного преступника столько сторонников? В чем причина такого явления? Что они в нем нашли? И даже запреты (причем, жесткие) не всегда помогают. Четкого ответа нет.
При всем при этом, нужно отметить, что вопрос об условной «либеральной башне» не снят с повестки дня. Судя по всему, речь идет возможности существования «института» конструктивных (своих) либералов как альтернативы несистемной оппозиции. Для «выпуска пара», так сказать. Нам даже показали крупным планом «правильного либерала» Григория Явлинского, который пришел на «правильные похороны». Есть большие сомнения, что такой институт в итоге эффективно заработает, (сколько уж его создавали), но тема остается в повестке и может быть при желании востребована.
Кроме того, налицо проблема в управлении - российская властная вертикаль «входит в ступор» в случае, если приходится принимать «неоднозначные решения» в нестандартных ситуациях. Чиновники на местах ждут сигнала сверху, и, пока его нет, стараются просто вообще ничего не предпринимать.
Так что, в целом, есть повод для размышлений о дальнейших перспективах государственного строительства, с целью его модернизации и улучшения.
BY Кремлёвский безБашенник
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future.
from in
