Одна из задач, поставленных президентом России – не допустить вхождение Украины в НАТО. Если мы понимаем, что Запад примет Украину в НАТО, для России единственный выход – чтобы никакой Украины просто не было. И заявление о том, что после окончания СВО Украину примут в НАТО, подвигает Россию именно к такому решению вопроса.
Алексей Громыко, академик РАН, директор Института Европы РАН, в программе «ТРИБУНАЛ с Максимом Григорьевым»:
В текущей ситуации, когда Россия и НАТО все больше балансируют на грани прямого столкновения, большей провокации придумать сложно. Последние месяцы и у нас, и на Западе обсуждается вопрос: что такое, с точки зрения Запада, стратегическое поражение России. Большинству уже ясно, что «на земле» это поражение России нанесено быть не может. И ясно, что в сложившихся условиях стратегическим поражением России для Запада становится вступление Украины в НАТО. Но если кто-то там думает, что Россия может это принять – он либо глубоко заблуждается, либо намеренно провоцирует нашу страну, чтобы в ближайшие несколько месяцев что-то сделать для спасения Киева.
Одна из задач, поставленных президентом России – не допустить вхождение Украины в НАТО. Если мы понимаем, что Запад примет Украину в НАТО, для России единственный выход – чтобы никакой Украины просто не было. И заявление о том, что после окончания СВО Украину примут в НАТО, подвигает Россию именно к такому решению вопроса.
Алексей Громыко, академик РАН, директор Института Европы РАН, в программе «ТРИБУНАЛ с Максимом Григорьевым»:
В текущей ситуации, когда Россия и НАТО все больше балансируют на грани прямого столкновения, большей провокации придумать сложно. Последние месяцы и у нас, и на Западе обсуждается вопрос: что такое, с точки зрения Запада, стратегическое поражение России. Большинству уже ясно, что «на земле» это поражение России нанесено быть не может. И ясно, что в сложившихся условиях стратегическим поражением России для Запада становится вступление Украины в НАТО. Но если кто-то там думает, что Россия может это принять – он либо глубоко заблуждается, либо намеренно провоцирует нашу страну, чтобы в ближайшие несколько месяцев что-то сделать для спасения Киева.
He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp.
from in
