Когда задали вопрос, какую одну вещь вы бы удалили с Земли без возможности её вернуть обратно, чтобы сделать жизнь на Земле лучше — я не думал, что у такого вопроса может быть правильный ответ. Но как же я ошибался.

#memes@moralpolitics #Israel@moralpolitics

Что такое биологическая психиатрия?

В психиатрии можно выделить два подхода: биологический и социально-психологический. Биологическая психиатрия помещает причины, источники человеческого дистресса внутрь человека, считая, что за психозы, депрессию, БАР, «шизофрению» и другие человеческие состояния отвечает индивидуальное тело: «гены», «биохимический дисбаланс», «врожденные предрасположенности». Социально-ориентированная психиатрия утверждает: проблема не в самих телах, а в том, что с ними (и нами) происходит на протяжении жизни во внешнем мире. Для нее причины дистресса – насилие, бедность, опыт миграции и боевых действий, несправедливость социального устройства, экологические факторы и так далее.

Биологическая психиатрия часто помещает тело во главу угла, даже обсуждая социальные вопросы. Например, утверждая, что если у женщины, пережившей сексуальное насилие, развился психоз, значит, у нее была к этому «генетическая предрасположенность». Или – исследуя вопрос того, влияют ли гены на то, будет ли у ветерана ПТСР после боевых действий. Как правило, она говорит «биосоциальной модели» (при этом всегда помещая биологию во главе угла), в крайнем своем выражении - сводит к «биохимии мозга» всю сложность человеческих отношений.

Психосоциальный подход не отрицает важность тела (это было бы абсурдно, ведь мы биологические существа), но рассматривает его в контексте обстоятельств и условий, в которых живет человек. К примеру, антропологиня Нэнси Шепер-Хьюджес в книге «Смерть без оплакивания» описывает nervoso – вызванное хроническим голодом состояние, которым страдали жители Северо-Восточной Бразилии. Она уделяет много внимания тому, как состояние тела влияет на психику, но подход ее социальный, ведь она анализирует внешний фактор – голод, его политические и экономические причины. Сами бразильцы, с которыми она общалась, при этом могли воспринимать ситуацию в духе биологической психиатрии: считать свои апатию, перепады настроения, раздражительность и злость «нервами», возникающими будто бы без причины и идущими изнутри, и лечиться "укрепляющими тониками" вместо того, чтобы купить побольше еды.

Методы биологической психиатрии, что логично, направлены на тело: фармакологическая терапия, ЭСТ, инсулиновые шоки, психохирургия и прочие телесные воздействия. Социально-ориентированные психиатры не обязательно выступают «против таблеток», но скорее будут воспринимать их через «модель вещества», чем через «модель болезни».

Мы живем в эпоху победы биологической психиатрии – начиная с 1950х ей удалось практически полностью вытеснить социальные объяснения (процесс вытеснения совпал с временем, когда психиатрия в США подружилась с фармацевтическим комплексом, и это не простое совпадение). Доминирование биологической модели – не чисто медицинский, а социальный и философский вопрос. Оно влияет не только на то, какие назначения мы получим на приеме у врача (и попадем ли туда вообще) – но и на то, как мы смотрим на человека и общество в целом, как видим друг друга и как трактуем свой опыт - так что тема эта касается далеко не только тех из нас, кто столкнулся с психологическим дистрессом.

#теория

Тема выше, про биологический vs социальный подход в психиатрии — огонь. Я про существование социального подхода к психиатрии я сам узнал всего пару недель назад, посмотрев видео Майкла Бёрнса о том, что мы не понимаем природу депрессии, которую современная медицина рассматривать исключительно как нейрофизиологическую проблему, то есть где-то какое-то расстройство на уровне химических реакций в организме — и лечить которая следует, соответственно, химическими средствами, разрабатываю лекарства, которые будут восполнять этот физиологический дефицит или корректировать физиологическое нарушение.

И хотя, безусловно, нарушение на уровне физиологии бывают — что-то никто не задаётся вопросами, Когда речь идёт о неадекватности человека современному ритму жизни, а адекватен ли современный ритм жизни человеку?

Грубо говоря, люди массово идут к психологам, психиатрам, фармацевтам с жалобами на мотивацию, выгорание, продуктивность самих себя и неусидчивость своих детей — но практически никто не задаёт вопросов самой системе, которая всё это проявляется. Капиталистический реализм столь силён, что люди добровольно берут вину на себя, и предполагают собственную неадекватность, вместо того чтобы задуматься, что, может, их психические, ментальные проблемы — это как раз нормальная реакция здоровой психики на ненормальные, нездоровые требования условий современного существования?

Например, то, что не каждый может быть продажником, продавая товары и услуги клиентам на рынке, и самого себя — начальникам и работодателям, говорит не о том, что этим людям чего-то не хватает, им нужны курсы и пилюли, а у ненормальности системы, которые требуют этого от каждого, и отбирать наверх, вознаграждая деньгами и властью даже не воинов, как в традиционных обществах, не философов, не учёных, не инженеров и не докторов — а мастеров искусства впаривания?

#capitalism@moralpolitics #ethics@moralpolitics

Единственная профессия, которую не заменит ИИ — это венчурный капиталист, говорит Марк Андриссен, венчурный капиталист.

#capitalism@moralpolitics

1943 год, американское Общество помощи России в войне публикует карту, которая наглядно показывает американцам положение, в котором оказался СССР: когда самые развитые территории (в случае с США — речь о Восточном побережье) оказались захвачены врагом, а многие города, при этом, разрушены.

На примере США с местными «аналогами» подробно описывается та трагическая ситуация, в которой оказался СССР. В конце к американцам обращена просьба о помощи для сражающегося Союза.

В те годы СССР и США вместе боролись против нацизма, но не одним этим объясняется некоторая близость наших стран. Дело в том, что тогда американским президентом являлся, пожалуй, величайший и прогрессивнейший из американских президентов — Франклин Делано Рузвельт.

Отдельно трагична и дальнейшая судьба Штатов, которые развернулись в сторону темной реакции, став воплощением тоталитарной Империи зла, стремящейся контролировать саму личность своих граждан (проект MKULTRA, маккартизм и др.)

Выбор между капитализмом и социализмом в одной картинке: как фраза «Теперь за тебя может работать ИИ» звучит сейчас — и как она должна звучать.

#memes@moralpolitics

Хватит давать деньги Украине, нам нужно позаботиться о своих. Я голоден. Отъебись.

Невооруженным взглядом: забавный мем, построенный на вопиющем противоречий того, что права и говорят, и что права и делают.
Надев очки классовый перспективы: буквальная иллюстрация, иллюстрирующие приводящее пример сказанным словам.

Когда как не сейчас заводить привычку смотреть воспринимать реальность не снимая очки через классовый перспективу. Это не так просто как кажется, и вряд ли даже самые уверенные в себе марксист, убеждённый в том что никак иначе на мир и не смотрят, на самом деле полноценно используют придерживается этого принципа. Следователи к применению классовый перспективы – это довольно утомительная, требующие постоянного напряжения волевого осознанного направление внимания, потому что сам язык самоу устройство человеческого языка навязывает идеалистическую перспективу восприятия мира, я лексически материализм ощущается не естественно, и являются для него по сути не естественным.

Подвожу для одной публикации итоги Демократической партии неолиберального периода 1992-2024, от избрания Клинтона до пролёта Харрис, и получается у меня, что вся движуха в американской политике с 1992 и до Трампа проистекает, по большому счёту, из борьбы неолиберального истеблишмента Демократической партии против левой части демократического электората, чтобы не допустить никакой ценой левых политиков и идеи к выборам и к власти. И Трамп, и фашизация Республиканской партии — побочный эффект этой борьбы. И, если так копнуть дальше, то вообще практически всё, что происходило в мировой истории и политике после 1917 года было реакцией на победу Социалистическрй революции в России. роисходит, чтобы сдерживать эти левые импульсы повсюду, глобальные и в отдельных странах. Буквально все к этому сводится.

Жиза. #memes@moralpolitics

В своей статье "As Above, So Below: Astrology and the Fate of Soviet Scientism" (Как вверху, так и внизу: астрология и судьба советского сциентизма) Джозеф Келлнер показывает, что взрывной интерес к астрологии в позднем СССР был не капризом «падения империи», а логичным продолжением особой русской традиции «спекулятивной науки», где техника и мистика веками соседствовали. Автор ведёт рассказ тремя параллельными сюжетами: биографией подпольного астролога-математика Михаила Левина, эволюцией журнала «Наука и религия» и судьбой «дочери эпохи Спутника» — астронома Ольги Галанкиной, для которой звёзды превратились из объекта научного интереса в персональный компас во время распада страны.

Келлнер начинает с яркого эпизода: в августе 1991-го Левин, узнав о путче по радиоприёмнику лесника, развернул в рюкзаке астрономические таблицы и тут же объявил спутникам-туристам, что мятеж обречён, ведь тридцатилетний планетарный цикл Советского проекта подходит к концу. Этот «полевой прогноз» символизирует спрос на «космическую перспективу» именно тогда, когда партийная наука перестала давать внятные ответы.

Чтобы показать, откуда взялся такой спрос, автор возвращается к 1957 году. Запуск «Спутника-1» породил поколение, которое совместило восторг перед техникой и надежду на духовное обновление – популярные журналы вроде «Техники – молодёжи» и «Знание – сила» печатали одновременно статьи о ракетах и очерки о телекинезе или внеземных цивилизациях. Астрология органично вписалась в эту «спекулятивную» атмосферу, хотя оставалась под запретом.
Левин вырос ребёнком академической элиты, но, столкнувшись с антисемитскими квотами, ушёл в «внутреннюю эмиграцию». Он отлавливал астрологические трактаты в спецхране Ленинки, переводил их по словарю и устраивал квартирные семинары. Даже каталог Библиотеки Конгресса США он использовал как карту к запрятанным в московских фондах изданиям. К концу 1970-х Левин уже читал первые подпольные курсы и собирал кружок будущих преподавателей.
История Галанкиной противопоставлена Левину. Девочка из рабочей подмосковной семьи ловила взглядами советские спутники на дачном небе, поступила на астрофак МГУ и до 1987 года считала астрологию предрассудком. Всё изменилось на лекции по истории астрономии в старой Краснопресненской обсерватории, где профессор ради шутки показал дореволюционный «популярный гороскоп». Галанкина «почувствовала, как звёзды обрели смысл», и вскоре записалась к Левину — сначала в домашний кружок, а затем в основанную им Московскую академию астрологии.

Ключевым медиатором между подпольем и массовой аудиторией стал журнал «Наука и религия». Задуманный в 1959 году как кузница научного атеизма, к 1987-му он печатал преимущественно методички для лекторов-безбожников. Однако «перестройка» поменяла правила: тираж поднялся с 200 тыс. до 700 тыс., а доля «восточных и эзотерических» тем выросла с <10 % до 40 % контента. Рубрику «Письма читателей» разросшуюся до сотен откликов в месяц редакция превратила в орган обратной связи; лозунг «читатель всегда прав» означал передачу духовной власти публике. Апогеем стала публикация в 1989 году двухтомной статьи «Астрология: за и против», где классический марксист разъяснял, почему усталый от «компьютера-бога» советский гражданин тянется к звёздной гармонии. За ней последовала серия переводов Линды Гудман – первый систематический гороскоп на русском, напечатанный без цензурных комментариев.
Социология подтверждает массовость явления: опрос 1990 года зафиксировал, что 49 % россиян, включая треть убеждённых атеистов, верят во влияние звёзд; в 1991-м среди выпускников вузов доля «верящих» поднялась до 57 % – показатели, сопоставимые или даже превышающие веру в Бога. Уже к 1992 году гороскопы шли по центральному ТВ, а через год – на страницах делового «Коммерсанта».