Около десяти лет назад я снимал квартиру в самом обычном доме на втором этаже. Комнат было несколько, что позволило в одной из них оборудовать часовню в минималистичном стиле. Кроме небольшого стола, тумбы, стула, деревянного распятия и иконы Пресвятой Богородицы там ничего не было. Никакого антиквариата и никаких лампад.
Единственной особенностью помещения было то, что в нём я только молился и размышлял над Словом Божьим. По прошествии лет пяти я стал замечать, что само нахождение в этом небольшом помещении превратилось в некое «таинство». Особая благодать или присутствие Божие ощущались здесь почти физически. И это при всём том, что я всегда молился на русском языке, читал Писание и молитвы по чёткам сидя. Иногда, когда было совсем тяжело, я мог просто сидеть при зажженной свече и смотреть на распятие.
Как мы видим, никакой «модернизм» не является помехой для духовной жизни. А для людей увлекающихся наукой, это ещё и повод задуматься над тем, как наши мысли влияют на нас и на окружающее пространство.
Около десяти лет назад я снимал квартиру в самом обычном доме на втором этаже. Комнат было несколько, что позволило в одной из них оборудовать часовню в минималистичном стиле. Кроме небольшого стола, тумбы, стула, деревянного распятия и иконы Пресвятой Богородицы там ничего не было. Никакого антиквариата и никаких лампад.
Единственной особенностью помещения было то, что в нём я только молился и размышлял над Словом Божьим. По прошествии лет пяти я стал замечать, что само нахождение в этом небольшом помещении превратилось в некое «таинство». Особая благодать или присутствие Божие ощущались здесь почти физически. И это при всём том, что я всегда молился на русском языке, читал Писание и молитвы по чёткам сидя. Иногда, когда было совсем тяжело, я мог просто сидеть при зажженной свече и смотреть на распятие.
Как мы видим, никакой «модернизм» не является помехой для духовной жизни. А для людей увлекающихся наукой, это ещё и повод задуматься над тем, как наши мысли влияют на нас и на окружающее пространство.
Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. "We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon." In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores.
from in
