25 июля арестовали левого теоретика, одного из вдохновителей, идейных лидеров левого движения в России Бориса Кагарлицкого*. Пишут, что вменяется оправдание терроризма. За что, на каких основаниях – не пишут. По совокупности, в закрытом порядке, без огласки и публичной дискуссии, ибо нечего.
Плохо дело с публичностью, но такие времена, и происходящее ничуть не удивляет. Привыкли уже. Отсутствие публичного диалога, озирание на чужих, пересуды среди своих – акватория, в которую введено российское общественное мнение. Молчание утвердилось в качестве базовой ценности безопасного существования. Потому и спрашивать пора уже не о доверии или поддержке, а о молчании и отказе от разговора.
Логики и здравого смысла не осталось, они вычеркнут за ненадобностью, ненужностью, слишком большой трудоёмкостью. Важнее наладить правильную селекцию своих, выявление чужих, тех, кто потенциально может стать чужим. Обнаружить, отделить, определить меру пресечения, изолировать. Терроризм в стране победившего патриотизма – это не политическая деятельность через насилие, а любая политическая деятельность несвоих. Потому и оправдание терроризма есть оправдание чужих, которое подлежит не только массовому осуждению, но и преследованию. И пока это не воспринято массами, не принято в качестве основы общественно одобряемого поведения, преследования будут осуществлять соответствующие органы.
Развитие патриотического образования и поддержка гражданского воспитания очистят страну не только от врагов, но и их пособников, сомневающихся, рассуждающих, озирающихся по сторонам, не в меру говорливых и слишком критично настроенных к происходящему.
Арест Кагарлицкого – не новость, но сигнал, гудок большого корабля, снявшегося с якоря и вышедшего из порта. Теоретическая работа, хоть как-то связанная с активизмом, критическим мышлением, текущей политикой, есть работа, оправдывающая терроризм. Дух захватывает от того, сколько интеллектуального труда теперь легко отнести не только к неблагозвучному и несвоевременному, но вредному и преступному. Бункеровочные работы в Российской Федерации закончены, фарватер свободен. Расчёт на длительный, автономный переход. Пункт отправления известен, а вот что с пунктом назначения?
* Коллеги подсказывают, надо обязательно писать иностранного агента. Иначе нельзя, каюк.
25 июля арестовали левого теоретика, одного из вдохновителей, идейных лидеров левого движения в России Бориса Кагарлицкого*. Пишут, что вменяется оправдание терроризма. За что, на каких основаниях – не пишут. По совокупности, в закрытом порядке, без огласки и публичной дискуссии, ибо нечего.
Плохо дело с публичностью, но такие времена, и происходящее ничуть не удивляет. Привыкли уже. Отсутствие публичного диалога, озирание на чужих, пересуды среди своих – акватория, в которую введено российское общественное мнение. Молчание утвердилось в качестве базовой ценности безопасного существования. Потому и спрашивать пора уже не о доверии или поддержке, а о молчании и отказе от разговора.
Логики и здравого смысла не осталось, они вычеркнут за ненадобностью, ненужностью, слишком большой трудоёмкостью. Важнее наладить правильную селекцию своих, выявление чужих, тех, кто потенциально может стать чужим. Обнаружить, отделить, определить меру пресечения, изолировать. Терроризм в стране победившего патриотизма – это не политическая деятельность через насилие, а любая политическая деятельность несвоих. Потому и оправдание терроризма есть оправдание чужих, которое подлежит не только массовому осуждению, но и преследованию. И пока это не воспринято массами, не принято в качестве основы общественно одобряемого поведения, преследования будут осуществлять соответствующие органы.
Развитие патриотического образования и поддержка гражданского воспитания очистят страну не только от врагов, но и их пособников, сомневающихся, рассуждающих, озирающихся по сторонам, не в меру говорливых и слишком критично настроенных к происходящему.
Арест Кагарлицкого – не новость, но сигнал, гудок большого корабля, снявшегося с якоря и вышедшего из порта. Теоретическая работа, хоть как-то связанная с активизмом, критическим мышлением, текущей политикой, есть работа, оправдывающая терроризм. Дух захватывает от того, сколько интеллектуального труда теперь легко отнести не только к неблагозвучному и несвоевременному, но вредному и преступному. Бункеровочные работы в Российской Федерации закончены, фарватер свободен. Расчёт на длительный, автономный переход. Пункт отправления известен, а вот что с пунктом назначения?
* Коллеги подсказывают, надо обязательно писать иностранного агента. Иначе нельзя, каюк.
BY низгораев
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices.
from in
