Осознала, что меня коробит сам нарратив. Бесят мемы про то, как жена пошла обналичивать карточку мужа. Истории про жадных мужчин, которые не понимают, что женщине нужен маникюр и массаж. Рассказы о том, как кто-то у кого-то выпросил шубку или айфон. Бесит сама концепция, блин, что один взрослый человек должен что-то выпрашивать у другого. И даже если не выпрашивать и всё полюбовно — всё равно находиться в прямой зависимости от чьих-то прихотей, настроения, уровня осознанности. Получается, что зависимый партнер — как английская королева или ребенок без реального права голоса. Родители могут учитывать его мнение и давать проявлять самостоятельность, но конечное решение всё равно за ними.
И я вроде понимаю, что эта история может работать в традиционной модели семьи. И что есть ситуации, когда она вообще максимально естественна — например, жена в декрете, а муж в это время кормит семью. Понимаю, что могут быть здоровые отношения с подобным распределением обязанностей, что есть порядочные и адекватные мужчины, с которыми нет конфликтов на материальной почве. Да что в принципе всё не так однозначно, и мы все так или иначе зависим друг от друга, просто в разных плоскостях.
Но что-то в этом всём меня до усрачки пугает. Сколько историй этих жутких про “бьет, обижает, но не могу уйти, негде жить, останусь без средств к существованию и с ребенком”. И ведь знаете, у меня за плечами тоже есть похожая история. Только не с мужчиной, а с мамой. И меня конечно никто не бил, на мне не висел младенец, и вообще все проблемы были только в моей голове. Но по ощущениям я этих женщин хорошо понимаю и чувствую.
Я поздно съехала из родительского дома, терпела много абьюзивной хуйни, не имела толком своего пространства, чтобы уединиться, потому что не верила, что у меня получится заработать деньги на самостоятельную жизнь! Не, деньги я какие-то зарабатывала с первых курсов универа, но их не хватало на то, чтобы что-то снимать, жить, а ещё ездить заграницу 3-4 раза в год (это была моя важная ценность, и я не готова была от неё отказываться). По факту, я находилась в финансовой зависимости (пусть и не прямой) от мамы и не осознавала этого. Это дико, просто невероятно тормозило мой рост, убивало мою самооценку и уверенность в себе.
Но как бы да, история – цветочки, потому что, повторюсь, я просто ссала – на мне не висели дети, я была юна и свободна, всегда можно было вернуться в квартиру к маме с поджатым хвостом или попросить у неё любых денег в долг. А вот женщины, которые вырываются из нестерпимых семейных условий, из финансового, эмоционального и физического абьюза, несмотря на то, что денег нет, идти некуда, вера в себя сожжена дотла — им памятник надо ставить. Серьёзно. Я не представляю даже, какие яйца нужно иметь.
Осознала, что меня коробит сам нарратив. Бесят мемы про то, как жена пошла обналичивать карточку мужа. Истории про жадных мужчин, которые не понимают, что женщине нужен маникюр и массаж. Рассказы о том, как кто-то у кого-то выпросил шубку или айфон. Бесит сама концепция, блин, что один взрослый человек должен что-то выпрашивать у другого. И даже если не выпрашивать и всё полюбовно — всё равно находиться в прямой зависимости от чьих-то прихотей, настроения, уровня осознанности. Получается, что зависимый партнер — как английская королева или ребенок без реального права голоса. Родители могут учитывать его мнение и давать проявлять самостоятельность, но конечное решение всё равно за ними.
И я вроде понимаю, что эта история может работать в традиционной модели семьи. И что есть ситуации, когда она вообще максимально естественна — например, жена в декрете, а муж в это время кормит семью. Понимаю, что могут быть здоровые отношения с подобным распределением обязанностей, что есть порядочные и адекватные мужчины, с которыми нет конфликтов на материальной почве. Да что в принципе всё не так однозначно, и мы все так или иначе зависим друг от друга, просто в разных плоскостях.
Но что-то в этом всём меня до усрачки пугает. Сколько историй этих жутких про “бьет, обижает, но не могу уйти, негде жить, останусь без средств к существованию и с ребенком”. И ведь знаете, у меня за плечами тоже есть похожая история. Только не с мужчиной, а с мамой. И меня конечно никто не бил, на мне не висел младенец, и вообще все проблемы были только в моей голове. Но по ощущениям я этих женщин хорошо понимаю и чувствую.
Я поздно съехала из родительского дома, терпела много абьюзивной хуйни, не имела толком своего пространства, чтобы уединиться, потому что не верила, что у меня получится заработать деньги на самостоятельную жизнь! Не, деньги я какие-то зарабатывала с первых курсов универа, но их не хватало на то, чтобы что-то снимать, жить, а ещё ездить заграницу 3-4 раза в год (это была моя важная ценность, и я не готова была от неё отказываться). По факту, я находилась в финансовой зависимости (пусть и не прямой) от мамы и не осознавала этого. Это дико, просто невероятно тормозило мой рост, убивало мою самооценку и уверенность в себе.
Но как бы да, история – цветочки, потому что, повторюсь, я просто ссала – на мне не висели дети, я была юна и свободна, всегда можно было вернуться в квартиру к маме с поджатым хвостом или попросить у неё любых денег в долг. А вот женщины, которые вырываются из нестерпимых семейных условий, из финансового, эмоционального и физического абьюза, несмотря на то, что денег нет, идти некуда, вера в себя сожжена дотла — им памятник надо ставить. Серьёзно. Я не представляю даже, какие яйца нужно иметь.
BY Катины секреты
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. Crude oil prices edged higher after tumbling on Thursday, when U.S. West Texas intermediate slid back below $110 per barrel after topping as much as $130 a barrel in recent sessions. Still, gas prices at the pump rose to fresh highs. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war.
from in
