Дворцы Крыма, ранее принадлежавшие императорской семье и другим представителям знати, сегодня вновь становятся частными. На полуострове приватизировали царскую Ливадию, бывший дворец великого князя Петра Николаевича Романова Дюльбер, роскошный Мурад-Авур и дачу Глициния генсека Леонида Брежнева, которую когда-то планировали сделать резиденцией Владимира Путина в Крыму. Одной из последних продали отсуженную у структур Рината Ахметова виллу царского чиновника и мецената Якова Жуковского. В 2014 году в Крыму национализировали около 480 предприятий и организаций, которые находились в украинской собственности или принадлежали бизнес-структурам олигархов. В их числе знаменитые дворцы и виллы на Южном берегу Крыма (ЮБК), построенные в конце XIX – начале XX века для императорской семьи и дворян. В советские годы часть из них переоборудовали под санатории и дома отдыха, часть сделали музеями; некоторые дома отошли советской номенклатуре, полюбившей ЮБК за целебный воздух, тёплое море и красивые пейзажи.
Дворцы Крыма, ранее принадлежавшие императорской семье и другим представителям знати, сегодня вновь становятся частными. На полуострове приватизировали царскую Ливадию, бывший дворец великого князя Петра Николаевича Романова Дюльбер, роскошный Мурад-Авур и дачу Глициния генсека Леонида Брежнева, которую когда-то планировали сделать резиденцией Владимира Путина в Крыму. Одной из последних продали отсуженную у структур Рината Ахметова виллу царского чиновника и мецената Якова Жуковского. В 2014 году в Крыму национализировали около 480 предприятий и организаций, которые находились в украинской собственности или принадлежали бизнес-структурам олигархов. В их числе знаменитые дворцы и виллы на Южном берегу Крыма (ЮБК), построенные в конце XIX – начале XX века для императорской семьи и дворян. В советские годы часть из них переоборудовали под санатории и дома отдыха, часть сделали музеями; некоторые дома отошли советской номенклатуре, полюбившей ЮБК за целебный воздух, тёплое море и красивые пейзажи.
"Russians are really disconnected from the reality of what happening to their country," Andrey said. "So Telegram has become essential for understanding what's going on to the Russian-speaking world." What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future.
from in
