Тове Дитлевсен «Юность» (1967) ⠀ «Я начала жаждать этого сердечного единения с другим человеком под названием “любовь”. Я жажду любви, не зная, что это. Я верю, что повстречаю ее, как только съеду из дома. И мужчина, которого я полюблю, будет не таким, как все». ⠀ Во второй и самой любимой моей части «копенгагенской трилогии» Тове Дитлевсен – в «Юности» – действия и сюжета становится уже больше, а чувство недоговоренности пропадает, ведь при взрослении по ощущениям тоже все ускоряется. Мрачность первой части здесь уходит, уступая место даже юмору. ⠀ Но если настроение «Детства» можно было назвать тоской, то настроение второй части — трепет. Трепет новых ощущений, опыта, предвкушение изменений. И, конечно, обычно все это связано с первой влюбленностью. У Тове же настоящей первой и сильной любовью становится творчество. Именно ради него она готова не спать ночами, сидеть в холодной комнате, отгородиться от друзей, а ответа от редактора ждать как весточки от возлюбленного.
Тове Дитлевсен «Юность» (1967) ⠀ «Я начала жаждать этого сердечного единения с другим человеком под названием “любовь”. Я жажду любви, не зная, что это. Я верю, что повстречаю ее, как только съеду из дома. И мужчина, которого я полюблю, будет не таким, как все». ⠀ Во второй и самой любимой моей части «копенгагенской трилогии» Тове Дитлевсен – в «Юности» – действия и сюжета становится уже больше, а чувство недоговоренности пропадает, ведь при взрослении по ощущениям тоже все ускоряется. Мрачность первой части здесь уходит, уступая место даже юмору. ⠀ Но если настроение «Детства» можно было назвать тоской, то настроение второй части — трепет. Трепет новых ощущений, опыта, предвкушение изменений. И, конечно, обычно все это связано с первой влюбленностью. У Тове же настоящей первой и сильной любовью становится творчество. Именно ради него она готова не спать ночами, сидеть в холодной комнате, отгородиться от друзей, а ответа от редактора ждать как весточки от возлюбленного.
But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. I want a secure messaging app, should I use Telegram? Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into."
from in
