Посмотрела шоу Людовика де Сен-Сернена для Jean Paul Gaultier. Любопытный лично для меня кроссовер: и именной бренд Людовика, и коллекции JPG продаются у нас в КМ20. Не чужие, в общем. На шоу, тем не менее, попасть не удалось. Но обид на организаторов я не держу и постараюсь в своем ревью рассуждать непредвзято 👓
Не разделяю возмущений коллег по телеграму обилием в коллекции корсетов. Все-таки это та самая common ground между почерком Людовика и архивами Готье, которую странно было бы игнорировать. К тому же мало кто сейчас умеет так круто сажать корсетные платья на женскую фигуру, как конструкторы Ludovic de Saint Sernin — это вам любая довольная клиентка КМ20 подтвердит. А тут им на помощь пришли еще и опытнейшие мастера настоящего кутюрного ателье.
Тем удивительнее, что платье, открывавшее показ, просто разошлось прямо на модели. Такие faux-pas в кутюре непростительны. Но вот что по-настоящему восхитило, так это то, как сидят вещи на плюс-сайз-моделях. Просто ювелирная работа, которой стоит поучиться 🫦
Посмотрела шоу Людовика де Сен-Сернена для Jean Paul Gaultier. Любопытный лично для меня кроссовер: и именной бренд Людовика, и коллекции JPG продаются у нас в КМ20. Не чужие, в общем. На шоу, тем не менее, попасть не удалось. Но обид на организаторов я не держу и постараюсь в своем ревью рассуждать непредвзято 👓
Не разделяю возмущений коллег по телеграму обилием в коллекции корсетов. Все-таки это та самая common ground между почерком Людовика и архивами Готье, которую странно было бы игнорировать. К тому же мало кто сейчас умеет так круто сажать корсетные платья на женскую фигуру, как конструкторы Ludovic de Saint Sernin — это вам любая довольная клиентка КМ20 подтвердит. А тут им на помощь пришли еще и опытнейшие мастера настоящего кутюрного ателье.
Тем удивительнее, что платье, открывавшее показ, просто разошлось прямо на модели. Такие faux-pas в кутюре непростительны. Но вот что по-настоящему восхитило, так это то, как сидят вещи на плюс-сайз-моделях. Просто ювелирная работа, которой стоит поучиться 🫦
Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. Perpetrators of these scams will create a public group on Telegram to promote these investment packages that are usually accompanied by fake testimonies and sometimes advertised as being Shariah-compliant. Interested investors will be asked to directly message the representatives to begin investing in the various investment packages offered. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback.
from in
