«Меня прессуют, а я не ломаюсь». Виктор Филинков под пытками не признал вину по делу «Сети» и сел на семь лет, а на свободе сразу стал изучать Chat GPT. Вот его интервью
Виктор Филинков в 2018 году был 23-летним программистом и левым активистом. И внезапно стал обвиняемым по делу «Сети» — якобы молодые люди из Пензы, Москвы и Петербурга создали террористическое сообщество.
В Петербурге судили троих: Игорь Шишкин признал вину и вышел в июле 2021-го, Юлиан Бояршинов поступил так же и освободился в апреле 2023-го, Виктор Филинков настаивал на своей невиновности, заявлял о пытках и получил семь лет колонии. Только в конце января 2025-го его срок истек.
Мы задали Виктору главные вопросы: о деле «Сети» и уроках шитья в одиночной камере, зеках-дезертирах и авторитете среди охранников, первых днях на свободе и подорванном здоровье. Читайтепервое интервью Филинкова после освобождения: https://tinyurl.com/papermedia/menya-pressuyut-a-ya-ne-lomayus-viktor/
Фото: предоставлено «Бумаге» друзьями Виктора Филинкова
«Меня прессуют, а я не ломаюсь». Виктор Филинков под пытками не признал вину по делу «Сети» и сел на семь лет, а на свободе сразу стал изучать Chat GPT. Вот его интервью
Виктор Филинков в 2018 году был 23-летним программистом и левым активистом. И внезапно стал обвиняемым по делу «Сети» — якобы молодые люди из Пензы, Москвы и Петербурга создали террористическое сообщество.
В Петербурге судили троих: Игорь Шишкин признал вину и вышел в июле 2021-го, Юлиан Бояршинов поступил так же и освободился в апреле 2023-го, Виктор Филинков настаивал на своей невиновности, заявлял о пытках и получил семь лет колонии. Только в конце января 2025-го его срок истек.
Мы задали Виктору главные вопросы: о деле «Сети» и уроках шитья в одиночной камере, зеках-дезертирах и авторитете среди охранников, первых днях на свободе и подорванном здоровье. Читайтепервое интервью Филинкова после освобождения: https://tinyurl.com/papermedia/menya-pressuyut-a-ya-ne-lomayus-viktor/
Фото: предоставлено «Бумаге» друзьями Виктора Филинкова
In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers.
from in
