За последние дни, в Красноярском крае произошли два назначения руководителей управлений, которые оставили двоякое впечатление своей безальтернативностью. Руководителем Регионального фонда капитального ремонта Красноярского края стал Михаил Попелышев, Как сообщает пресс-служба краевого правительства, ему удалось-таки сдать конкурсный квалификационный экзамен, который неоднократно не смогли пройти все претенденты на эту должность ранее, в том числе и и.о. директора фонда Тарас Метляев. На должность главы фонда капремонта, Михаил Попелышев перешел с поста полномочного представителя губернатора Красноярского края, а до этого занимал должности советника председателя правительства Красноярского края и ранее заместителя главы Советского района Красноярска. Теперь же, в ближайшие 5 лет, согласно срочному трудовому договору, он будет представлять и советовать в фонде капитального ремонта, ситуацию в котором оптимистичной вообще не назовешь и который подвергается постоянной критике и «турбулентным явлениям» среди предыдущих его руководителей, а особенно в последние годы. Второе назначение получила Марина Аксенова по распоряжению мэра Сергея Еремина и согласованию комиссии Министерства образования края. Она заняла должность руководителя главного управления образования Красноярска. В принципе, данное назначение ничего не изменило, так как Марина Аксенова, с сентября 2021 года, уже была исполняющей обязанности на данной позиции – странно, что это решение не было принято раньше. Искали, но не нашли? Примечательно, что новый/старый руководитель образования края, не имеет профильного образования педагога, но зато имеет специализацию «Бухгалтерский учет, анализ и аудит», что и входило в ее задачи с 2013 года, когда она заняла должность заместителя руководителя главного управления образования Красноярска. В общем, ситуация прежняя – должности «расстрельные», кандидатов их занять мало, притока «свежей крови» нет. Кадровая чехарда продолжается, не неся каких-либо видимых результатов, лишь временно купируя «болевые точки» внутренними ротациями, находясь в ситуации кадрового голода и монопольной замкнутости управленческой системы края внутри себя.
За последние дни, в Красноярском крае произошли два назначения руководителей управлений, которые оставили двоякое впечатление своей безальтернативностью. Руководителем Регионального фонда капитального ремонта Красноярского края стал Михаил Попелышев, Как сообщает пресс-служба краевого правительства, ему удалось-таки сдать конкурсный квалификационный экзамен, который неоднократно не смогли пройти все претенденты на эту должность ранее, в том числе и и.о. директора фонда Тарас Метляев. На должность главы фонда капремонта, Михаил Попелышев перешел с поста полномочного представителя губернатора Красноярского края, а до этого занимал должности советника председателя правительства Красноярского края и ранее заместителя главы Советского района Красноярска. Теперь же, в ближайшие 5 лет, согласно срочному трудовому договору, он будет представлять и советовать в фонде капитального ремонта, ситуацию в котором оптимистичной вообще не назовешь и который подвергается постоянной критике и «турбулентным явлениям» среди предыдущих его руководителей, а особенно в последние годы. Второе назначение получила Марина Аксенова по распоряжению мэра Сергея Еремина и согласованию комиссии Министерства образования края. Она заняла должность руководителя главного управления образования Красноярска. В принципе, данное назначение ничего не изменило, так как Марина Аксенова, с сентября 2021 года, уже была исполняющей обязанности на данной позиции – странно, что это решение не было принято раньше. Искали, но не нашли? Примечательно, что новый/старый руководитель образования края, не имеет профильного образования педагога, но зато имеет специализацию «Бухгалтерский учет, анализ и аудит», что и входило в ее задачи с 2013 года, когда она заняла должность заместителя руководителя главного управления образования Красноярска. В общем, ситуация прежняя – должности «расстрельные», кандидатов их занять мало, притока «свежей крови» нет. Кадровая чехарда продолжается, не неся каких-либо видимых результатов, лишь временно купируя «болевые точки» внутренними ротациями, находясь в ситуации кадрового голода и монопольной замкнутости управленческой системы края внутри себя.
The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future.
from in
