Я тот ещё слоупок, поэтому книгу Юрчака «Это было навсегда, пока не кончилось» (2014) прочитал недавно. Но вообще я в восторге! Очень круто про авторитетный дискурс и про идеологическую причину распада СССР.
Книга разрушает привычный «тоталитарный» образ государства, где все делятся на сторонников и противников режима. Это подкупает! Мем «литералли 1984» возник не на пустом месте, а на почве бездумной проекции образа режима на его институциональную составляющую. Юрчак пишет о людях, которые выбрали стратегию быть не «против системы», а «вне системы» (однако это нельзя путать с аполитичностью).
Почему это антропологическое исследование полезно читать политологам? Мы часто забываем, что институты – это не правила в вакууме. Институты – это то, как люди эти правила используют, какими смыслами эти правила наделяют. И очень часто позиция «от обычных граждан в авторитарных режимах ничего не зависит» настолько далека от реальности, что без погружения в восприятие граждан этот разрыв вообще невозможно представить.
Конечно, мне не хватило политоты. Аргумент «В ЦК просто проморгали то, как идеология потеряла роль смыслообразования (от неё осталась только форма, и эту пустую форму люди заполнили сами), и поэтому СССР распался» с точки зрения PolSci выглядит нелепо, хотя очевидно, что фактор «перформативного сдвига» на эти события существенно повлиял.
Словом, годно (или как говорили в позднесоветское время «отпад!». Ставлю книге 9 газет «Правда» из 10.
Я тот ещё слоупок, поэтому книгу Юрчака «Это было навсегда, пока не кончилось» (2014) прочитал недавно. Но вообще я в восторге! Очень круто про авторитетный дискурс и про идеологическую причину распада СССР.
Книга разрушает привычный «тоталитарный» образ государства, где все делятся на сторонников и противников режима. Это подкупает! Мем «литералли 1984» возник не на пустом месте, а на почве бездумной проекции образа режима на его институциональную составляющую. Юрчак пишет о людях, которые выбрали стратегию быть не «против системы», а «вне системы» (однако это нельзя путать с аполитичностью).
Почему это антропологическое исследование полезно читать политологам? Мы часто забываем, что институты – это не правила в вакууме. Институты – это то, как люди эти правила используют, какими смыслами эти правила наделяют. И очень часто позиция «от обычных граждан в авторитарных режимах ничего не зависит» настолько далека от реальности, что без погружения в восприятие граждан этот разрыв вообще невозможно представить.
Конечно, мне не хватило политоты. Аргумент «В ЦК просто проморгали то, как идеология потеряла роль смыслообразования (от неё осталась только форма, и эту пустую форму люди заполнили сами), и поэтому СССР распался» с точки зрения PolSci выглядит нелепо, хотя очевидно, что фактор «перформативного сдвига» на эти события существенно повлиял.
Словом, годно (или как говорили в позднесоветское время «отпад!». Ставлю книге 9 газет «Правда» из 10.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Ukrainian forces have since put up a strong resistance to the Russian troops amid the war that has left hundreds of Ukrainian civilians, including children, dead, according to the United Nations. Ukrainian and international officials have accused Russia of targeting civilian populations with shelling and bombardments. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers.
from in
