Сегодня в «Дайджесте» — свободное эссе Александра Фролова «Проникновение в невозможность» о связи поэзии и фотографии, сопровождённое тремя стихотворениями, осмысляющими фотографический медиум. Сравнивая два способа восприятия и осмысления, Александр Фролов пишет: «Фрагмент мира, вырезанный из темноты светом, запечатлённый на фотографии, как стихотворение — постоянно меняющийся силуэт, вырезанный световыми вспышками слов из толщи тьмы, скальпелями письма...»
·
***
Киносценарий раной гнездился в урбанистическом гетто, там, где уголь отодвигает локоть ночи, иные в раствор двери смотрят. Отклик на вздутие дороги: снег перестал быть тем, чем должен: по одну сторону цвет, по другую значение и где-то посередине след, непомнящий своих контуров.
Расстояние до ближайшей отчетливой версии пространства неизменно меняется. Точка сборки ветром истлевшая. Босиком по снегу. В пятом дубле крик о гвоздь стерт: на тротуарах сидят прокаженные. Расслышать виолончель в бесконечном гудении завода. Фотографии высохли.
Однородные члены при смещении в пульс переходят, как на монеты смотреть на дне фонтана при свете луны. Небо сухое как кашель — видно как в него вдавлены не то птицы, не то пластилиновые человечки. Подоконник остывал.
Сегодня в «Дайджесте» — свободное эссе Александра Фролова «Проникновение в невозможность» о связи поэзии и фотографии, сопровождённое тремя стихотворениями, осмысляющими фотографический медиум. Сравнивая два способа восприятия и осмысления, Александр Фролов пишет: «Фрагмент мира, вырезанный из темноты светом, запечатлённый на фотографии, как стихотворение — постоянно меняющийся силуэт, вырезанный световыми вспышками слов из толщи тьмы, скальпелями письма...»
·
***
Киносценарий раной гнездился в урбанистическом гетто, там, где уголь отодвигает локоть ночи, иные в раствор двери смотрят. Отклик на вздутие дороги: снег перестал быть тем, чем должен: по одну сторону цвет, по другую значение и где-то посередине след, непомнящий своих контуров.
Расстояние до ближайшей отчетливой версии пространства неизменно меняется. Точка сборки ветром истлевшая. Босиком по снегу. В пятом дубле крик о гвоздь стерт: на тротуарах сидят прокаженные. Расслышать виолончель в бесконечном гудении завода. Фотографии высохли.
Однородные члены при смещении в пульс переходят, как на монеты смотреть на дне фонтана при свете луны. Небо сухое как кашель — видно как в него вдавлены не то птицы, не то пластилиновые человечки. Подоконник остывал.
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform.
from in
