Вас когда-нибудь убаюкивали, мурлыкая? Песня маленькая, а забота у ней великая, на звериных лапках песенка, с рожками, с угла на угол ходит вязаными дорожками. И тепло мне с ней и забавно до ужаса... А на улице звезды каменные кружатся... Петухи стоят, шеи вытянуты, пальцы скрючены, в глаз клевать с малолетства они приучены. И луна щучьим глазом плывет замороженным, елка мелко дрожит от холода телом скореженным, а над елкою мечется птица черная, птица дикая, только мне хорошо и уютно: песня трется о щеку, мурлыкая.
-----
Спи, мальчишка, не реветь - по садам идет медведь, меду жирного, густого, хочет сладкого медведь. А за банею подряд ульи круглые стоят,
все на ножках на куриных, все в соломенных платках, а кругом, как на перинах, пчелы спят на васильках.
Спят березы в легких платьях, спят собаки со двора, пчеловоды на полатях, и тебе заснуть пора.
Спи, мальчишка, не реветь, заберет тебя медведь,
он идет на ульи боком, разевая старый рот, и в молчании глубоком
прямо горстью мед берет, прямо лапой, прямо в пасть он пропихивает сласть.
И, конечно, очень скоро наедается, ворча. Лапа толстая у вора вся намокла до плеча.
Он сосет ее и гложет, отдувается: капут, - он полпуда съел, а может, не полпуда съел, а пуд.
Полежать теперь в истоме волосатому сластене.
Убежать, пока из Мишки не наделали колбас, захватив себе под мышку толстый улей про запас.
Спит во тьме собака-лодырь, спят в деревне мужики, через тын, через колоды до берлоги, напрямки он заплюхал, глядя на ночь, волосатая гора, Михаил - медведь - Иваныч, - и ему заснуть пора.
Спи, мальчишка - не реветь - не ушел еще медведь, а от меда у медведя зубы начали болеть.
Боль проникла как проныра, заходила ходуном, сразу дернуло, заныло в зубе правом коренном. Засвистело, затрясло, щеку набок разнесло. Обмотал ее рогожей, потерял медведь покой, был медведь - медведь пригожий, а теперь на что похожий - с перевязанной щекой, некрасивый, не такой.
Скачут елки хороводом, ноет пухлая десна, где-то бросил улей с медом - не до меду, не до сна, не до сладостей медведю, не до радостей медведю.
-----
Спи, мальчишка, не реветь, зубы могут заболеть.
Шел медведь, стонал медведь, дятла разыскал медведь. Это щеголь в птичьем свете, в красном бархатном берете, в тонком черном пиджаке, с червяком в одной руке.
Нос у дятла весь точеный, лакированный, кривой, мыт водою кипяченой, свежей высушен травой.
Дятел знает очень много, он медведю сесть велит, дятел спрашивает строго: - Что у вас, медведь, болит?
Зубы? Где? - С таким вопросом он глядит медведю в рот и своим огромным носом у медведя зуб берет.
Приналег и сразу грубо, с маху выдернул его... Что медведь - медведь без зуба? Он без зуба ничего. Не дерись и не кусайся, бойся каждого зверька, бойся волка, бойся зайца, бойся хмурого хорька.
Скучно - в пасти пустота, разыскал медведь крота. Подошел к медведю крот, поглядел медведю в рот, а во рту медвежьем душно, зуб не вырос молодой - крот сказал медведю: нужно зуб поставить золотой.
Спи, мальчишка, надо спать, в темноте медведь опасен, он на всё теперь согласен, только б золото достать.
Крот сказал ему: покуда подождите, милый мой, я вам золота полпуда накопаю под землей. И уходит крот горбатый, и в полях до темноты роют землю, как лопатой, ищут золото кроты.
Ночью где-то в огородах откопали самородок.
Спи, мальчишка, не реветь, ходит радостный медведь, щеголяет зубом свежим, пляшет Мишка молодой, и горит во рту медвежьем зуб веселый золотой.
Всё синее, всё темнее над землей ночная тень. Стал медведь теперь умнее, чистит зубы каждый день, много меду не ворует, ходит пухлый и не злой и сосновой пломбирует зубы белые смолой.
Спи, мальчишка, не реветь, засыпает наш медведь, спят березы, толстый крот спать приходит в огород. Рыба сонная плеснула, дятлы вымыли носы и заснули. Все заснуло - только тикают часы...
Вас когда-нибудь убаюкивали, мурлыкая? Песня маленькая, а забота у ней великая, на звериных лапках песенка, с рожками, с угла на угол ходит вязаными дорожками. И тепло мне с ней и забавно до ужаса... А на улице звезды каменные кружатся... Петухи стоят, шеи вытянуты, пальцы скрючены, в глаз клевать с малолетства они приучены. И луна щучьим глазом плывет замороженным, елка мелко дрожит от холода телом скореженным, а над елкою мечется птица черная, птица дикая, только мне хорошо и уютно: песня трется о щеку, мурлыкая.
-----
Спи, мальчишка, не реветь - по садам идет медведь, меду жирного, густого, хочет сладкого медведь. А за банею подряд ульи круглые стоят,
все на ножках на куриных, все в соломенных платках, а кругом, как на перинах, пчелы спят на васильках.
Спят березы в легких платьях, спят собаки со двора, пчеловоды на полатях, и тебе заснуть пора.
Спи, мальчишка, не реветь, заберет тебя медведь,
он идет на ульи боком, разевая старый рот, и в молчании глубоком
прямо горстью мед берет, прямо лапой, прямо в пасть он пропихивает сласть.
И, конечно, очень скоро наедается, ворча. Лапа толстая у вора вся намокла до плеча.
Он сосет ее и гложет, отдувается: капут, - он полпуда съел, а может, не полпуда съел, а пуд.
Полежать теперь в истоме волосатому сластене.
Убежать, пока из Мишки не наделали колбас, захватив себе под мышку толстый улей про запас.
Спит во тьме собака-лодырь, спят в деревне мужики, через тын, через колоды до берлоги, напрямки он заплюхал, глядя на ночь, волосатая гора, Михаил - медведь - Иваныч, - и ему заснуть пора.
Спи, мальчишка - не реветь - не ушел еще медведь, а от меда у медведя зубы начали болеть.
Боль проникла как проныра, заходила ходуном, сразу дернуло, заныло в зубе правом коренном. Засвистело, затрясло, щеку набок разнесло. Обмотал ее рогожей, потерял медведь покой, был медведь - медведь пригожий, а теперь на что похожий - с перевязанной щекой, некрасивый, не такой.
Скачут елки хороводом, ноет пухлая десна, где-то бросил улей с медом - не до меду, не до сна, не до сладостей медведю, не до радостей медведю.
-----
Спи, мальчишка, не реветь, зубы могут заболеть.
Шел медведь, стонал медведь, дятла разыскал медведь. Это щеголь в птичьем свете, в красном бархатном берете, в тонком черном пиджаке, с червяком в одной руке.
Нос у дятла весь точеный, лакированный, кривой, мыт водою кипяченой, свежей высушен травой.
Дятел знает очень много, он медведю сесть велит, дятел спрашивает строго: - Что у вас, медведь, болит?
Зубы? Где? - С таким вопросом он глядит медведю в рот и своим огромным носом у медведя зуб берет.
Приналег и сразу грубо, с маху выдернул его... Что медведь - медведь без зуба? Он без зуба ничего. Не дерись и не кусайся, бойся каждого зверька, бойся волка, бойся зайца, бойся хмурого хорька.
Скучно - в пасти пустота, разыскал медведь крота. Подошел к медведю крот, поглядел медведю в рот, а во рту медвежьем душно, зуб не вырос молодой - крот сказал медведю: нужно зуб поставить золотой.
Спи, мальчишка, надо спать, в темноте медведь опасен, он на всё теперь согласен, только б золото достать.
Крот сказал ему: покуда подождите, милый мой, я вам золота полпуда накопаю под землей. И уходит крот горбатый, и в полях до темноты роют землю, как лопатой, ищут золото кроты.
Ночью где-то в огородах откопали самородок.
Спи, мальчишка, не реветь, ходит радостный медведь, щеголяет зубом свежим, пляшет Мишка молодой, и горит во рту медвежьем зуб веселый золотой.
Всё синее, всё темнее над землей ночная тень. Стал медведь теперь умнее, чистит зубы каждый день, много меду не ворует, ходит пухлый и не злой и сосновой пломбирует зубы белые смолой.
Спи, мальчишка, не реветь, засыпает наш медведь, спят березы, толстый крот спать приходит в огород. Рыба сонная плеснула, дятлы вымыли носы и заснули. Все заснуло - только тикают часы...
1934
BY Надежда Кондакова ПОЭЗИЯ НАШЕЙ ИМПЕРИИ. Вчера. Сегодня. Завтра.
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes.
from in
