С 1950-х годов социальная психология без конца варьирует мотив о том, что в общественной жизни все мы «носим маски», принимаем идентичности, скрывающие наше подлинное «я». Однако ношение маски может оказаться странной штукой: иногда — чаще, чем мы привыкли считать, — в маске присутствует больше истины, чем в том, что мы принимаем за наше подлинное «я».
Вспомним пресловутого застенчивого импотента, который во время интерактивной игры в киберпространстве принимает экранную идентичность убийцы-садиста и неотразимого соблазнителя: слишком просто — сказать, что эта идентичность — всего лишь воображаемое приложение, временное спасение от его импотенции в реальной жиз ни. Суть, скорее, в том, что, поскольку он знает, что интерактивная игра в киберпространстве является «всего лишь игрой», он может «раскрыть свое истинное я», делать вещи, которых он никогда бы не сделал в реальной жизни, — истина о нем самом раскрывается под видом вымысла.
Обратной стороной этого ношения маски служит странный запрет, которым до недавнего времени руководствовалась жесткая порнография: хотя показывалось «все», реальный секс, повествование, обеспечивающее схему для частых сексуальных встреч, как правило, было до смешного нереалистичным, стереотипным, тупо комическим, совершая своеобразное возвращение к комедии дель арте, в которой актеры играют не «реальных» людей, а плоские типажи: Скупец, Муж-Рогоносец, Развратная Жена.
Не является ли это странное побуждение делать повествование смешным своеобразным жестом почтения: да, мы показываем все, но именно поэтому мы пытаемся дать понять, что все это — большая шутка, что на самом деле актеры занимаются этим не всерьез?
С 1950-х годов социальная психология без конца варьирует мотив о том, что в общественной жизни все мы «носим маски», принимаем идентичности, скрывающие наше подлинное «я». Однако ношение маски может оказаться странной штукой: иногда — чаще, чем мы привыкли считать, — в маске присутствует больше истины, чем в том, что мы принимаем за наше подлинное «я».
Вспомним пресловутого застенчивого импотента, который во время интерактивной игры в киберпространстве принимает экранную идентичность убийцы-садиста и неотразимого соблазнителя: слишком просто — сказать, что эта идентичность — всего лишь воображаемое приложение, временное спасение от его импотенции в реальной жиз ни. Суть, скорее, в том, что, поскольку он знает, что интерактивная игра в киберпространстве является «всего лишь игрой», он может «раскрыть свое истинное я», делать вещи, которых он никогда бы не сделал в реальной жизни, — истина о нем самом раскрывается под видом вымысла.
Обратной стороной этого ношения маски служит странный запрет, которым до недавнего времени руководствовалась жесткая порнография: хотя показывалось «все», реальный секс, повествование, обеспечивающее схему для частых сексуальных встреч, как правило, было до смешного нереалистичным, стереотипным, тупо комическим, совершая своеобразное возвращение к комедии дель арте, в которой актеры играют не «реальных» людей, а плоские типажи: Скупец, Муж-Рогоносец, Развратная Жена.
Не является ли это странное побуждение делать повествование смешным своеобразным жестом почтения: да, мы показываем все, но именно поэтому мы пытаемся дать понять, что все это — большая шутка, что на самом деле актеры занимаются этим не всерьез?
BY Radio Ljubljana 🍌
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine.
from in
