📩Здравствуйте, Никита Алексеевич! Студент. Вы поделились многими интересными историями и опытом из медицинской практики. Многие из этих историй имеют позитивный финал. А как часто бывают случаи, что помочь пациенту не удается? Или Вы допускаете ошибку? Думаю, и подписчикам это интересно.
У неврологов такие ситуации бывают регулярно (что характерно для любой терапевтической специальности). Думаю, здесь стоит разделить случаи на категории.
1) Симптоматика в принципе не связана с неврологическим заболеванием. Например, пациент убежден в зажатости сосудов шеи как причине повышения артериального давления и требует с вас абстрактное лечение этой самой зажатости, а рекомендацию посетить кардиолога в виду гипертонической болезни игнорирует. На самом деле, здесь вы как раз помогли, порекомендовав обратиться к нужному специалисту, но в глазах пациента это не помощь. Так бывает.
2) У пациента неврологическое заболевание, но наука не знает, как излечить его. Я уже упоминал, что в неврологии в целом болезни не излечиваются полностью, но многие хорошо поддаются медикаментозной коррекции. Тем не менее, есть процент заболеваний, от которых нет даже поддерживающей терапии, и пациент инвалидизируется.
3) Хроническая неспецифическая боль (ХБ). Выделяю это в отдельную категорию, т.к. встречается крайне часто. Поскольку механизмы хронической боли связаны с нарушением противоболевой системы, пациентов необходимо лечить как минимум в паре с психиатром. У нас пока распространена практика, что боль лечит только невролог. Многие врачи ограничиваются назначением НПВС и миорелаксанта, которые со временем ожидаемо перестают помогать. Пациент выполняет по кругу МРТ-рентген-УЗИ (и еще что-либо в зависимости от локализации боли), снова и снова прибегает к обезболам, попутно страдая от побочек. Наконец, какой-то врач скажет, что необходима консультация психиатра либо самостоятельно назначит антидепрессант. Но, опять же. Антидепрессант-не панацея от всего, и тоже есть побочные эффекты. В общем, хроническая боль – проблема комплексная, нередко требующая осмотра несколькими специалистами. Помочь получается не всегда. От пациента здесь многое зависит. Если каждый день сидеть и фиксироваться на болевом синдроме, ничего больше не делая, вылечить будет проблематично.
По поводу ошибок. Врачи - такие же люди. Не ошибается тот, кто не работает. В амбулаторной практике нет ничего плохого в том, что врач может пересмотреть изначальный диагноз по мере обследования и динамического наблюдения за пациентом. Как минимум это означает, что специалист думает.
В экстренной медицине с этим сложнее, поскольку на кону жизнь пациента. Что тут сказать. Главное - не пропустить жизнеугрожающую на момент вашего осмотра патологию. Инсульт или инфаркт могут случиться когда угодно, даже спустя 5 секунд после осмотра. От этого страховки нет. Бывают искаженные картины. Например, такая патология, как расслоение аорты, может проявляться вообще самым разным образом. И изолированной болью где угодно (от шеи до ног), и одышкой, и головокружением. Врач может это заподозрить при ряде сопутствующих признаков, а может и не заподозрить, если симптом вообще не там локализуется. Стечение обстоятельств. Как-то так. Иногда реально спасает какое-то чутье, что что-то идет не так. Коллеги меня поймут. А если врач поставил тысячу правильных диагнозов, а 1 раз фатально ошибся, что делать?
📩Здравствуйте, Никита Алексеевич! Студент. Вы поделились многими интересными историями и опытом из медицинской практики. Многие из этих историй имеют позитивный финал. А как часто бывают случаи, что помочь пациенту не удается? Или Вы допускаете ошибку? Думаю, и подписчикам это интересно.
У неврологов такие ситуации бывают регулярно (что характерно для любой терапевтической специальности). Думаю, здесь стоит разделить случаи на категории.
1) Симптоматика в принципе не связана с неврологическим заболеванием. Например, пациент убежден в зажатости сосудов шеи как причине повышения артериального давления и требует с вас абстрактное лечение этой самой зажатости, а рекомендацию посетить кардиолога в виду гипертонической болезни игнорирует. На самом деле, здесь вы как раз помогли, порекомендовав обратиться к нужному специалисту, но в глазах пациента это не помощь. Так бывает.
2) У пациента неврологическое заболевание, но наука не знает, как излечить его. Я уже упоминал, что в неврологии в целом болезни не излечиваются полностью, но многие хорошо поддаются медикаментозной коррекции. Тем не менее, есть процент заболеваний, от которых нет даже поддерживающей терапии, и пациент инвалидизируется.
3) Хроническая неспецифическая боль (ХБ). Выделяю это в отдельную категорию, т.к. встречается крайне часто. Поскольку механизмы хронической боли связаны с нарушением противоболевой системы, пациентов необходимо лечить как минимум в паре с психиатром. У нас пока распространена практика, что боль лечит только невролог. Многие врачи ограничиваются назначением НПВС и миорелаксанта, которые со временем ожидаемо перестают помогать. Пациент выполняет по кругу МРТ-рентген-УЗИ (и еще что-либо в зависимости от локализации боли), снова и снова прибегает к обезболам, попутно страдая от побочек. Наконец, какой-то врач скажет, что необходима консультация психиатра либо самостоятельно назначит антидепрессант. Но, опять же. Антидепрессант-не панацея от всего, и тоже есть побочные эффекты. В общем, хроническая боль – проблема комплексная, нередко требующая осмотра несколькими специалистами. Помочь получается не всегда. От пациента здесь многое зависит. Если каждый день сидеть и фиксироваться на болевом синдроме, ничего больше не делая, вылечить будет проблематично.
По поводу ошибок. Врачи - такие же люди. Не ошибается тот, кто не работает. В амбулаторной практике нет ничего плохого в том, что врач может пересмотреть изначальный диагноз по мере обследования и динамического наблюдения за пациентом. Как минимум это означает, что специалист думает.
В экстренной медицине с этим сложнее, поскольку на кону жизнь пациента. Что тут сказать. Главное - не пропустить жизнеугрожающую на момент вашего осмотра патологию. Инсульт или инфаркт могут случиться когда угодно, даже спустя 5 секунд после осмотра. От этого страховки нет. Бывают искаженные картины. Например, такая патология, как расслоение аорты, может проявляться вообще самым разным образом. И изолированной болью где угодно (от шеи до ног), и одышкой, и головокружением. Врач может это заподозрить при ряде сопутствующих признаков, а может и не заподозрить, если симптом вообще не там локализуется. Стечение обстоятельств. Как-то так. Иногда реально спасает какое-то чутье, что что-то идет не так. Коллеги меня поймут. А если врач поставил тысячу правильных диагнозов, а 1 раз фатально ошибся, что делать?
BY Стальные Нервы
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into."
from in
