Продолжаю читать книгу Александра Прохорова «Русская система управления». В этом отрывке он показывает, что Россия – и не азиатская деспотия, и не западное правовое государство, а особенная «антиправовая» система. «Даже в самых деспотичных восточных странах законодательство, возлагающее на подчинённых только обязанности, а на начальников только права, всё-таки предписывает определённый порядок того, как подчиненные должны реагировать на самые дикие приказы начальства. Право и обычай содержат жёсткий алгоритм действий по исполнению приказов. В России же мы этого не видим, потому что у нас как начальники нарушают закон, так и подчинённые игнорируют приказы и инструкции. Для Востока такое положение дел немыслимо — там приказ начальника должен быть исполнен. Если султан посылает чиновнику шелковый шнурок, тот должен этим шнурком удавиться. Как бы исполнялся подобный приказ в России? Оказалось бы, что либо шнурок оказался гнилым, либо он не дошёл до адресата, либо приказ не так поняли, либо ещё что-то случилось, но чиновник этим шнурком ни за что бы не удавился.
Для западных обществ необходимо, чтобы в стране все соблюдали закон, предоставляющий права и возлагающий обязанности и на вышестоящих, и на нижестоящих. На Востоке необходимо чтоб законодательство, не важно писаное или обычное, жёстко обязывало всех подчинённых исполнять все распоряжения начальства. Это тоже своеобразный закон.
Положение закона в России совершенно иное. Закон есть, он чем-то похож на азиатский, чем-то на европейский, но важно, что он не исполняется всеми — и начальниками, и подчинёнными. «Следовательно, — писал В.Ключевский, — главное дело было не в каких-либо законах, а в исконных привычках и условиях жизни, создавших эти привычки». Такое состояние правовой сферы неизбежно вытекает из дуализма русской модели управления, которая должна быть готова перейти или в стабильное, или в нестабильное состояние. И если в стабильном состоянии надо соблюдать одни правила, а в нестабильном другие, то одни и те же действия в одних случаях поощряемы, а в других наказуемы. В этих условиях о соблюдении какой-то одной системы правил, азиатской или европейской, речи быть не может. Следствием является наплевательское отношение к закону на всех уровнях. Легче принять новый закон или иной нормативный акт, чем добиться выполнения уже принятого. Поэтому система управления «зашлакована» недействующими законодательными актами. В стране сейчас действует более 30 тыс. нормативных актов законодательного и правительственного уровня.
Получается, что все русские, от грузчика до высшего правителя, держат в своём сознании два разных варианта поведения, соответствующих стабильному или нестабильному состоянию системы управления. В голове у каждого «вмонтирована» некая точка, по достижении которой он переходит в другой режим деятельности, отрицающий предыдущий опыт и выработанные привычки. Принимая неопределённость как норму жизни, отечественные управленцы мобилизуют в своей деятельности выработанную веками национальную привычку иметь несколько стандартов поведения. Для российского менеджера в порядке вещей одновременное действие неких правил и правил, как нарушать эти правила. Это увеличивает способность к выживанию в самых неблагоприятных условиях. Потому что умение жить не по писаным инструкциям, умение действовать по ситуации есть новаторство, или, как принято говорить сейчас, креативность».
Продолжаю читать книгу Александра Прохорова «Русская система управления». В этом отрывке он показывает, что Россия – и не азиатская деспотия, и не западное правовое государство, а особенная «антиправовая» система. «Даже в самых деспотичных восточных странах законодательство, возлагающее на подчинённых только обязанности, а на начальников только права, всё-таки предписывает определённый порядок того, как подчиненные должны реагировать на самые дикие приказы начальства. Право и обычай содержат жёсткий алгоритм действий по исполнению приказов. В России же мы этого не видим, потому что у нас как начальники нарушают закон, так и подчинённые игнорируют приказы и инструкции. Для Востока такое положение дел немыслимо — там приказ начальника должен быть исполнен. Если султан посылает чиновнику шелковый шнурок, тот должен этим шнурком удавиться. Как бы исполнялся подобный приказ в России? Оказалось бы, что либо шнурок оказался гнилым, либо он не дошёл до адресата, либо приказ не так поняли, либо ещё что-то случилось, но чиновник этим шнурком ни за что бы не удавился.
Для западных обществ необходимо, чтобы в стране все соблюдали закон, предоставляющий права и возлагающий обязанности и на вышестоящих, и на нижестоящих. На Востоке необходимо чтоб законодательство, не важно писаное или обычное, жёстко обязывало всех подчинённых исполнять все распоряжения начальства. Это тоже своеобразный закон.
Положение закона в России совершенно иное. Закон есть, он чем-то похож на азиатский, чем-то на европейский, но важно, что он не исполняется всеми — и начальниками, и подчинёнными. «Следовательно, — писал В.Ключевский, — главное дело было не в каких-либо законах, а в исконных привычках и условиях жизни, создавших эти привычки». Такое состояние правовой сферы неизбежно вытекает из дуализма русской модели управления, которая должна быть готова перейти или в стабильное, или в нестабильное состояние. И если в стабильном состоянии надо соблюдать одни правила, а в нестабильном другие, то одни и те же действия в одних случаях поощряемы, а в других наказуемы. В этих условиях о соблюдении какой-то одной системы правил, азиатской или европейской, речи быть не может. Следствием является наплевательское отношение к закону на всех уровнях. Легче принять новый закон или иной нормативный акт, чем добиться выполнения уже принятого. Поэтому система управления «зашлакована» недействующими законодательными актами. В стране сейчас действует более 30 тыс. нормативных актов законодательного и правительственного уровня.
Получается, что все русские, от грузчика до высшего правителя, держат в своём сознании два разных варианта поведения, соответствующих стабильному или нестабильному состоянию системы управления. В голове у каждого «вмонтирована» некая точка, по достижении которой он переходит в другой режим деятельности, отрицающий предыдущий опыт и выработанные привычки. Принимая неопределённость как норму жизни, отечественные управленцы мобилизуют в своей деятельности выработанную веками национальную привычку иметь несколько стандартов поведения. Для российского менеджера в порядке вещей одновременное действие неких правил и правил, как нарушать эти правила. Это увеличивает способность к выживанию в самых неблагоприятных условиях. Потому что умение жить не по писаным инструкциям, умение действовать по ситуации есть новаторство, или, как принято говорить сейчас, креативность».
BY Толкователь
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Also in the latest update is the ability for users to create a unique @username from the Settings page, providing others with an easy way to contact them via Search or their t.me/username link without sharing their phone number. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. Ukrainian forces have since put up a strong resistance to the Russian troops amid the war that has left hundreds of Ukrainian civilians, including children, dead, according to the United Nations. Ukrainian and international officials have accused Russia of targeting civilian populations with shelling and bombardments. Some people used the platform to organize ahead of the storming of the U.S. Capitol in January 2021, and last month Senator Mark Warner sent a letter to Durov urging him to curb Russian information operations on Telegram.
from in
