В прошлом году электротранспорт потребил около 135 ТВт*часов электроэнергии. В мировом масштабе мизер – около 0,5% от потребления. Если бы весь электроавтопарк заряжался в России – то он потребил бы около 12% электричества.
Тем не менее, это уже та величина, которую сложно игнорировать энергетикам. По (порой очень) оптимистичным прогнозам МЭА, мировой парк электромобилей удесятерится за десятилетие, достигнув 500 млн шт. Для многих сложившихся энергосистем – рост на 5% - уже вызов (особенно в европейских странах), тем более спрос не будет сосредоточен в одном месте, а будет распределен географически.
И это порождает вторую проблему – быстрая зарядка АКБ требует достаточно мощных ЛЭП и трансформаторов, расположенных в крупных городах и вдоль автотрасс. Строить новую сетевую инфраструктуру в уже сложившихся городах и дорогах – очень накладно. Уже сейчас во многих странах строительство быстрых зарядок не поспевает за планами-графиками правительств, хотя на это выделяются субсидии и всяческая поддержка.
В прошлом году электротранспорт потребил около 135 ТВт*часов электроэнергии. В мировом масштабе мизер – около 0,5% от потребления. Если бы весь электроавтопарк заряжался в России – то он потребил бы около 12% электричества.
Тем не менее, это уже та величина, которую сложно игнорировать энергетикам. По (порой очень) оптимистичным прогнозам МЭА, мировой парк электромобилей удесятерится за десятилетие, достигнув 500 млн шт. Для многих сложившихся энергосистем – рост на 5% - уже вызов (особенно в европейских странах), тем более спрос не будет сосредоточен в одном месте, а будет распределен географически.
И это порождает вторую проблему – быстрая зарядка АКБ требует достаточно мощных ЛЭП и трансформаторов, расположенных в крупных городах и вдоль автотрасс. Строить новую сетевую инфраструктуру в уже сложившихся городах и дорогах – очень накладно. Уже сейчас во многих странах строительство быстрых зарядок не поспевает за планами-графиками правительств, хотя на это выделяются субсидии и всяческая поддержка.
"And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed.
from in
