Что общего между рождением и смертью в путинской России? Один из вариантов ответа на этот вопрос – меры экономического стимулирования и того, и другого эффективны до определенных пороговых значений. А потом стимулы действовать перестают: сколько ни плати, бабы не хотят рожать, а мужики - умирать.
Рекрутинговая политика правительства в рамках мобилизационных мероприятий косплеит хорошо известные программы повышения деторождаемости: разовые выплаты, ежемесячные выплаты, социальные (образовательные и медицинские) льготы. Правда, за смерть платят больше, видимо, в связи с актуальностью темы на данный момент. И точно так же, сначала неплохо работает, а потом тормозит. Приходится повышать ставки.
Но в какой-то точке ситуация выходит на плато стабильности, на котором методы материального стимулирования практически полностью перестают действовать. Объясняется это просто – все, для кого вопрос упирался в деньги, либо родили, либо отправились на войну. Остаются те, для кого значение имеют нематериальные факторы, то есть те, кто ни рожать, ни умирать за деньги в рамках заданной парадигмы не хочет.
Массовое повышение материальных компенсаций за армейский контракт, развертывание гигантской системы вербовочных пунктов, напоминающих о Европе кондотьеров, переход к материальному стимулированию посредников («отправь друга на фронт и заработай на поездку в Сочи») является важным и однозначным свидетельством того, что Россия приблизилась к «плато пацифизма», то есть практически «выела» контингент, готовый воевать за деньги (как еще раньше «выела» контингент, готовый воевать за идею).
Что это значит в глобальном раскладе возможных сценариев развития ситуации? Это значит, что затянувшийся медовый месяц СВО, который чудесным образом (если нефтедоллары считать чудом) удалось растянуть на три года, таки подходит к своему завершению, а дальше начнутся постылые будни войны. Фора, которую Россия в этом отношении имела перед Украиной в сохранении довоенного образа жизни, для подавляющей части населения исчерпывается. Те, кто смело на вопрос о войне до сих пор отвечал «нас-там-нет», имеют шанс обнаружить, что они давно-таки там (хотя бы по рэндомному стуку повесток в дверь, но не только).
В России перегрелась не только экономика. Когда Набиуллина говорит, что денег полно, а мощности и люди на исходе, я думаю не о заводах, а о призывных пунктах. Наступает момент, когда деньги не решают все, как это ни противно. Это прекрасно понимают в Кремле. Но не думаю, что там готово однозначное решение по поводу дальнейших шагов. Логично предположить, что на фоне формирующейся дилеммы должны образоваться две партии: тех, кто хочет закончить банкет, пока не началась массовая отрыжка, и тех, кто хочет продолжить, заперев всех тех, кому поплохеет, в сортире. Думаю, обострение борьбы между этими двумя партиями в ближайшее время почти неизбежно, и нисколько не буду удивлен, если эта борьба в какой-то момент вырвется на поверхность.
Что общего между рождением и смертью в путинской России? Один из вариантов ответа на этот вопрос – меры экономического стимулирования и того, и другого эффективны до определенных пороговых значений. А потом стимулы действовать перестают: сколько ни плати, бабы не хотят рожать, а мужики - умирать.
Рекрутинговая политика правительства в рамках мобилизационных мероприятий косплеит хорошо известные программы повышения деторождаемости: разовые выплаты, ежемесячные выплаты, социальные (образовательные и медицинские) льготы. Правда, за смерть платят больше, видимо, в связи с актуальностью темы на данный момент. И точно так же, сначала неплохо работает, а потом тормозит. Приходится повышать ставки.
Но в какой-то точке ситуация выходит на плато стабильности, на котором методы материального стимулирования практически полностью перестают действовать. Объясняется это просто – все, для кого вопрос упирался в деньги, либо родили, либо отправились на войну. Остаются те, для кого значение имеют нематериальные факторы, то есть те, кто ни рожать, ни умирать за деньги в рамках заданной парадигмы не хочет.
Массовое повышение материальных компенсаций за армейский контракт, развертывание гигантской системы вербовочных пунктов, напоминающих о Европе кондотьеров, переход к материальному стимулированию посредников («отправь друга на фронт и заработай на поездку в Сочи») является важным и однозначным свидетельством того, что Россия приблизилась к «плато пацифизма», то есть практически «выела» контингент, готовый воевать за деньги (как еще раньше «выела» контингент, готовый воевать за идею).
Что это значит в глобальном раскладе возможных сценариев развития ситуации? Это значит, что затянувшийся медовый месяц СВО, который чудесным образом (если нефтедоллары считать чудом) удалось растянуть на три года, таки подходит к своему завершению, а дальше начнутся постылые будни войны. Фора, которую Россия в этом отношении имела перед Украиной в сохранении довоенного образа жизни, для подавляющей части населения исчерпывается. Те, кто смело на вопрос о войне до сих пор отвечал «нас-там-нет», имеют шанс обнаружить, что они давно-таки там (хотя бы по рэндомному стуку повесток в дверь, но не только).
В России перегрелась не только экономика. Когда Набиуллина говорит, что денег полно, а мощности и люди на исходе, я думаю не о заводах, а о призывных пунктах. Наступает момент, когда деньги не решают все, как это ни противно. Это прекрасно понимают в Кремле. Но не думаю, что там готово однозначное решение по поводу дальнейших шагов. Логично предположить, что на фоне формирующейся дилеммы должны образоваться две партии: тех, кто хочет закончить банкет, пока не началась массовая отрыжка, и тех, кто хочет продолжить, заперев всех тех, кому поплохеет, в сортире. Думаю, обострение борьбы между этими двумя партиями в ближайшее время почти неизбежно, и нисколько не буду удивлен, если эта борьба в какой-то момент вырвется на поверхность.
BY Vladimir Pastukhov
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” He adds: "Telegram has become my primary news source." To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels."
from in
