«...Таков первый урок науки Гёте по методу Шиллера в тональности Моцарта. Не прегрешать против Духа Юности! Это значит: вытанцовывать мысль, а не пыхтеть под бременем несения серьезности ее; мыслить ритмически и эвритмически; имагинативно говоря, быть не верблюдом мысли, а танцмейстером ее, ибо мысль — тише! тише! — не в меньшей степени нуждается в хореографии, чем в логике. <...> "Они, — говорит о мужах науки Гёте, — относятся к делу серьезно, но не знают, что делать со своей серьезностью". Оттого их наука, при всех видимых и невидимых достоинствах своих, омрачена пятном решительного недостатка: она не переваривает действительности на почве самоотравления серьезностью. <...> Здесь наука — не бремя постылых абстракций, придавливающих конкретного носителя, а “серьезная игра” (еще один завет Гёте) <...>».
Карен Свасьян посвятил великому немцу целую книгу, где противопоставил господствующую в веках якобы бесстрастную и абстрактную науку — гетевской «живой» и сопутствующим ей добродетелям:
«Гёте должен оплодотворять, а не повисать на шее культурным бременем; какова бы ни была ценность этого бремени, последним доводом всегда остается то, что под ним пыхтят; Гёте выдержал бы все, кроме пыхтенья, — шалость, игривость, баловство, резвость, озорство мысли милее ему, чем хмурая застегнутость, кичащаяся своей ученостью».
Всякий раз, когда я читаю нечто подобное, то не могу не испытывать скорби оттого, что альтернативой науке объявляются страсти ее творца. Надо, мол, не серьезно, а несерьезно! Игриво надо! Бойко! Озорно! Вот он — путь науки! В другой книге Свасьян прямо говорит о том, что европейская наука пошла по школярскому пути — вместо того, чтобы закружить вальс с духоподъемной мистикой и поэзией:
«“Знание” [как оно сложилось в Средние века — М.В.], облаченное в докторскую мантию и оглядывающееся на устав, могло быть (и было) утонченным, респектабельным, профессиональным, doctissima; чего ему уже не могло хватать, так это духа музыки и халкионически-провансальского “веселья”; оно оказывалось вколоченным в футляр собственной респектабельности, и его серьезность всё больше походила на “гримасничающую серьезность совы” (Гёте)».
Давайте вдумаемся в предлагаемую Свасьяном альтернативу. Есть скучно-серьезное знание, а есть весело-игривое. А теперь вопрос: чем отличается содержание одного и второго знания? Уточним. Истина может быть выражена в различных формах, но ее содержание всегда одинаково — на то она и истина. Пример:
1) «2 + 3 = 5» — это истина. 2) «II + III = V» — это истина. 3) «Два плюс три равно пять» — это тоже истина.
Содержательно эти три высказывания идентичны, а вот формы (в данном случае — знаки чисел) у них разные. Так вот, истина не зависит от формы, в которую облекается. Мы можем изобрести свои собственные обозначения двойки, тройки и пятерки, но сумма первых двух будет чисел равна третьему. Другой пример:
1) «Вода кипит при температуре 100 градусов по Цельсию» — это истина. 2) «Вода кипит при температуре 212 градусов по Фаренгейту» — это тоже истина.
Здесь уже различаются не только знаки чисел, но и системы отсчета, но, тем не менее, оба высказывания выражает одно и то же содержание в разных формах.
Что предлагает Гете в интерпретации Свасьяна? Познавать с особым настроением, с иным подходом, опирающимся на бушующие внутри страсти. Ну, ок. Пересчитаем таблицу умножения со всей веселостью и озорством — неужели что-то изменится? Неужели 7х7, вычисленные поэтичным и мистичным умом, дадут иной результат, чем общеизвестный? Нет, не дадут. И не могут дать. Так какая разница, что чувствует ученый во время поисков истины? Разницы никакой — важно, чтобы он находил истинное содержание, а его настроения науку волновать не должны. Научная истина может воодушевлять, а можем обескураживать — в том числе ее открывателя.
Плохо написанная научно-популярная книга редко становится бестселлером, потому что страдает формальная сторона. Однако для научной книги красоты слога малозначимы.
«...Таков первый урок науки Гёте по методу Шиллера в тональности Моцарта. Не прегрешать против Духа Юности! Это значит: вытанцовывать мысль, а не пыхтеть под бременем несения серьезности ее; мыслить ритмически и эвритмически; имагинативно говоря, быть не верблюдом мысли, а танцмейстером ее, ибо мысль — тише! тише! — не в меньшей степени нуждается в хореографии, чем в логике. <...> "Они, — говорит о мужах науки Гёте, — относятся к делу серьезно, но не знают, что делать со своей серьезностью". Оттого их наука, при всех видимых и невидимых достоинствах своих, омрачена пятном решительного недостатка: она не переваривает действительности на почве самоотравления серьезностью. <...> Здесь наука — не бремя постылых абстракций, придавливающих конкретного носителя, а “серьезная игра” (еще один завет Гёте) <...>».
Карен Свасьян посвятил великому немцу целую книгу, где противопоставил господствующую в веках якобы бесстрастную и абстрактную науку — гетевской «живой» и сопутствующим ей добродетелям:
«Гёте должен оплодотворять, а не повисать на шее культурным бременем; какова бы ни была ценность этого бремени, последним доводом всегда остается то, что под ним пыхтят; Гёте выдержал бы все, кроме пыхтенья, — шалость, игривость, баловство, резвость, озорство мысли милее ему, чем хмурая застегнутость, кичащаяся своей ученостью».
Всякий раз, когда я читаю нечто подобное, то не могу не испытывать скорби оттого, что альтернативой науке объявляются страсти ее творца. Надо, мол, не серьезно, а несерьезно! Игриво надо! Бойко! Озорно! Вот он — путь науки! В другой книге Свасьян прямо говорит о том, что европейская наука пошла по школярскому пути — вместо того, чтобы закружить вальс с духоподъемной мистикой и поэзией:
«“Знание” [как оно сложилось в Средние века — М.В.], облаченное в докторскую мантию и оглядывающееся на устав, могло быть (и было) утонченным, респектабельным, профессиональным, doctissima; чего ему уже не могло хватать, так это духа музыки и халкионически-провансальского “веселья”; оно оказывалось вколоченным в футляр собственной респектабельности, и его серьезность всё больше походила на “гримасничающую серьезность совы” (Гёте)».
Давайте вдумаемся в предлагаемую Свасьяном альтернативу. Есть скучно-серьезное знание, а есть весело-игривое. А теперь вопрос: чем отличается содержание одного и второго знания? Уточним. Истина может быть выражена в различных формах, но ее содержание всегда одинаково — на то она и истина. Пример:
1) «2 + 3 = 5» — это истина. 2) «II + III = V» — это истина. 3) «Два плюс три равно пять» — это тоже истина.
Содержательно эти три высказывания идентичны, а вот формы (в данном случае — знаки чисел) у них разные. Так вот, истина не зависит от формы, в которую облекается. Мы можем изобрести свои собственные обозначения двойки, тройки и пятерки, но сумма первых двух будет чисел равна третьему. Другой пример:
1) «Вода кипит при температуре 100 градусов по Цельсию» — это истина. 2) «Вода кипит при температуре 212 градусов по Фаренгейту» — это тоже истина.
Здесь уже различаются не только знаки чисел, но и системы отсчета, но, тем не менее, оба высказывания выражает одно и то же содержание в разных формах.
Что предлагает Гете в интерпретации Свасьяна? Познавать с особым настроением, с иным подходом, опирающимся на бушующие внутри страсти. Ну, ок. Пересчитаем таблицу умножения со всей веселостью и озорством — неужели что-то изменится? Неужели 7х7, вычисленные поэтичным и мистичным умом, дадут иной результат, чем общеизвестный? Нет, не дадут. И не могут дать. Так какая разница, что чувствует ученый во время поисков истины? Разницы никакой — важно, чтобы он находил истинное содержание, а его настроения науку волновать не должны. Научная истина может воодушевлять, а можем обескураживать — в том числе ее открывателя.
Плохо написанная научно-популярная книга редко становится бестселлером, потому что страдает формальная сторона. Однако для научной книги красоты слога малозначимы.
BY Велецкие тетради
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Telegram Messenger Blocks Navalny Bot During Russian Election
from in
