Шоу Путина со Стамбульским договором может говорить: а) об окончании стамбульского формата и неформальных попыток договориться с Украиной/Западом, последний выстрел отработанной темой; б) наоборот, о приближении реализации нового варианта стамбульского формата, работе по подготовке общественного мнения к принятию чего-то подобного.
Все косвенные признаки, контекст, указывают на второе: ▪️фон в котором снова была поднята "стамбульская тема" - новые мирные инициативы, слова российского руководителя об открытости к переговорам, пассивное ожидание финала украинского контрнаступления как следующей развилки сценариев будущего; ▪️эмоциональный заряд, послание Путина в связи со "стамбульским казусом" - не гнев, не обоснование необходимости решать проблему другими путями, нежели переговоры, а - сдержанная обида за неправильное поведение на переговорах, сетование на плохое поведение визави на них: всё же хорошо было, а они... ▪️провокационные вбросы предшествующие путинской демонстрации текста Стамбульского договора - М.Симонян (референдумы на "спорных территориях"), А.Лукашенко (аренда Россией Крыма и ЛДНР), явно работающие в общем тренде сознательного расширения Окна Овертона.
Шоу Путина со Стамбульским договором может говорить: а) об окончании стамбульского формата и неформальных попыток договориться с Украиной/Западом, последний выстрел отработанной темой; б) наоборот, о приближении реализации нового варианта стамбульского формата, работе по подготовке общественного мнения к принятию чего-то подобного.
Все косвенные признаки, контекст, указывают на второе: ▪️фон в котором снова была поднята "стамбульская тема" - новые мирные инициативы, слова российского руководителя об открытости к переговорам, пассивное ожидание финала украинского контрнаступления как следующей развилки сценариев будущего; ▪️эмоциональный заряд, послание Путина в связи со "стамбульским казусом" - не гнев, не обоснование необходимости решать проблему другими путями, нежели переговоры, а - сдержанная обида за неправильное поведение на переговорах, сетование на плохое поведение визави на них: всё же хорошо было, а они... ▪️провокационные вбросы предшествующие путинской демонстрации текста Стамбульского договора - М.Симонян (референдумы на "спорных территориях"), А.Лукашенко (аренда Россией Крыма и ЛДНР), явно работающие в общем тренде сознательного расширения Окна Овертона.
BY Канал визионера
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from in
