XIX век стучится в окно: ещё до инаугурации Дональда Трампа к власти мы видим приход «эффекта Трампа» в мировую политику. Уходящий и почти ушедший от дел Джо Байдена заблокировал покупку стального гиганта US Steel японским стальным конгломератом Nippon Steel.
Аргументы — буквально из методичек тех, кого в уходящей администрации принято ругать: «нужно своё», «это стратегическое производство», и «если завтра война».
И это несмотря на то, что финансово US Steel, во-первых, уже давно хромала, не справляясь с конкуренцией со стороны более гибких производителей из других стран. И, во-вторых, Япония — дружественная юрисдикция и лидер по иностранным инвестициям в экономику США. То есть с экономической точки зрения приобретение американской компании всячески выгодно.
И вот логика производственной глобализации и мирового разделения труда по мере, что называется, «нарастания международной напряженности» постепенно уступает логике промышленного суверенитета и натуральной готовности к войне — причем даже без Орбанов и Трампов.
Чаемый некоторыми соотечественниками XIX век наступает быстрее, чем мы думали — и, что характерно, с обеих сторон океана.
XIX век стучится в окно: ещё до инаугурации Дональда Трампа к власти мы видим приход «эффекта Трампа» в мировую политику. Уходящий и почти ушедший от дел Джо Байдена заблокировал покупку стального гиганта US Steel японским стальным конгломератом Nippon Steel.
Аргументы — буквально из методичек тех, кого в уходящей администрации принято ругать: «нужно своё», «это стратегическое производство», и «если завтра война».
И это несмотря на то, что финансово US Steel, во-первых, уже давно хромала, не справляясь с конкуренцией со стороны более гибких производителей из других стран. И, во-вторых, Япония — дружественная юрисдикция и лидер по иностранным инвестициям в экономику США. То есть с экономической точки зрения приобретение американской компании всячески выгодно.
И вот логика производственной глобализации и мирового разделения труда по мере, что называется, «нарастания международной напряженности» постепенно уступает логике промышленного суверенитета и натуральной готовности к войне — причем даже без Орбанов и Трампов.
Чаемый некоторыми соотечественниками XIX век наступает быстрее, чем мы думали — и, что характерно, с обеих сторон океана.
Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. The perpetrators use various names to carry out the investment scams. They may also impersonate or clone licensed capital market intermediaries by using the names, logos, credentials, websites and other details of the legitimate entities to promote the illegal schemes. WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world.
from in
